Гремела цепями держава,
Предчувствуя близость заката,
И души будил Окуджава
На улочках тихих Арбата.
Когда гримасы бесы корчат,
И вновь кричат: «Ату, еврея!»
Приходит снова Януш Корчак,
Чтоб мир стал чуточку добрее.
Не случится из неуча толк,
И не станет ягнёнком абрек:
Человек человеку не волк,
А всего лишь, увы, человек.
Бал правит ныне только личный интерес,
Кто не подлец, тот наркоман, иль бродит пьяным:
С машиной времени явился бы Уэллс,
И улетели б все к далёким марсианам.
Выйду рано утром и возьму бревно —
Ваньке-супостату крепко дам по роже,
К Петьке не пойду уж: импотент давно,
Но сказали бабы, что мой Васька тоже.
Пока в груди способно сердце биться,
Дано любви рекой из сердца литься
На муравья, щенка, котёнка, птицу:
С любовью в сердце жил Георгий Вицин.
Под веером багряных листьев
Она и он бредут по лужам,
И воздух пьют хмельной и чистый,
И больше им никто не нужен.
Сомкнули орки круг, и сгинули титаны,
Но в памяти людской остались их победы.
Мир горестен и хмур, но гений Левитана
Сияет, как брильянт, из вод бегущей Леты.
В глазах мужчин желанье
Пылает, словно солнце.
Страшит напоминанье:
Не подходи – уБЬЁНСЕ!
О, подвиги Персея, Ахилла и Геракла! —
Их память сохранила людская навсегда,
Но в час, когда родился Андроников Ираклий,
Пространство осветила сверхновая звезда.
Как хороша ремарка,
Когда она Ремарка!
Быть равнодушным к вечному нельзя,
Как и носить безвкусные одежды:
Давайте слушать Хейфеца, друзья,
И, может быть, появится надежда!
Из детства в юность плавно перейдя,
Поют артисты так, что дрожь по коже,
И песня бьёт крылами, ввысь летя,
И с нею ты становишься моложе.
Вас любят все, и пол, особо, женский,
Великой русской сцены гений-мученик.
Как не хватает вас, Преображенский,
Корейко, Плейшнер и, конечно, Ручечник!
Я б все на свете шоу
Отдал за слово Шоу.
Лишь присущим героям почерком,
В небе, часто покрытом тучами,
Пишут строки крылами лётчики,
В Книге жизни, и только лучшие.
Когда и души, и мозги
Не живы, а пусты,
То, что с веселья, что с тоски
Пора снимать трусы.
Ушли фараоны, затем Маккавеи,
Философы скрылись под водами Леты:
Эпохой теперь заправляют диджеи —
Отсюда имеем все наши победы.
Казалось, ангелы спустились,
С небес, услышав клавиш пенье:
Играл в затихшем зале Гилельс
И в душах пробуждал сомненья.
За трояк водки штоф, расстегай,
Мелочёвку халдею на чай,
Рубль без сдачи – ямщик до вокзала:
И кому это всё помешало?
«Шарман, мадам! Бонжур, месье!
Я с вами, без сомнений»:
Давно ушли конферансье,
И пустота на сцене.
Кто выжил, шёл сквозь бури,
Вкусив все муки Ада,
Мечтая, чтоб Петлюра
Не избежал расплаты.
Не обратить ход истории вспять,
И не всегда ждёт убийц эшафот:
Именем Шварцбарда стоит назвать
Площадь, и улицу, и теплоход.
Не ритор я, не Златоуст,
Но молвлю: без сомненья,
Упругий пышный женский бюст
Достоин восхищенья.
«А зори здесь тихие»,
И души великие,
И горькая чаша,
И Родина наша.
Не тратьте жизнь в никчемных спорах,
И без того давно всё ясно:
Бах Иоганн, Менухин, Ойстрах,
И жизнь становится прекрасна.
Иронии вершил огранку,
И было и смешно, и грустно:
Когда ушёл Аркадий Райкин,
То на эстраде стало пусто.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу