Array Народное творчество (Фольклор): Легенды Крыма

Налетел бешеный шквал, обдал сирийский корабль пеной и точно белой корой непроглядной покрыл его.

Налетел другой, и не стало видно ни пены, ни корабля. А когда спала волна, то на месте корабля выдвинулась из недр моря подводная скала, точно бывший корабль.

С тех пор прошли века. От камней овечьего стада и чабана осталось совсем немного.

А вот окаменелый корабль остался, разрезая парусом каменным волны морские

Все в руках Аллаха. Велик и милосерден Аллах. Молились правоверные в Отузской мечети, как принято. В мольбе татар ничего не изменилось. Как и теперь, также молились татары и триста лет назад. Как и теперь близь деревни бежал горный ручей, звеня своими струями, также зеленели сады и виноградники. Также возвышался над всеми строениями стройный, высокий минарет.

Вот только и следа не осталось от сакли, в которой триста лет тому назад проживал хаджи Курд-Таде. С большим трудом на заработанные гроши совершил Курд-Таде хадж в Мекку, успел по пути очистить от земли и мусора два источника воды и посадить дерево. Никто и никогда не слышал от него лживого слова. Не было ни одного в округе страждущего, кому бы он не подарил слова утешения. Будучи бедным, он не отказывал никому в куске хлеба. Двери его сакли всегда были открыты для странников.

– Святой человек, – говорили в народе, и каждый с благоговением прижимал руку к груди, завидев идущего на молитву хаджи. А ходил Курд-Таде в мечеть, чтобы творить намаз, всегда легкой бодрой походкой, словно и не было на плечах его многих десятилетий нелегкой жизни. Должно быть, ангелы поддерживали его, когда старые ноги поднимались по крутым ступенькам минарета, откуда он ежедневно слал во все стороны свои заклинания. И в такие минуты было на душе старика светло и радостно, словно Божий луч касался его, придя с высоты небесного престола.

Более трех лет прошло, когда он потерял верную спутницу жизни старую Гульсун. Не забывал о ней хаджи. Помнил о ней и тогда, когда впервые улыбался своей новой жене Раймэ, обликом своим напоминавшей небесных гурий, которые ждали его в будущем раю. А в том, что хаджи Курд-Таде достоин рая, никто в Отузах не сомневался. Сколько святых дел совершил хаджи, за которые пророк охотно открывает правоверному двери рая.

Только, что поделать, если человек предполагает, а Аллах – располагает? Никто сказать не может, как закончит жизнь, когда еще живет?

Как ни был стар хаджи Курд-Тадэ, однако радостно улыбался, когда глядел на свою Раймэ!

И, когда падала фата и на святого хаджи глядели ее жгучие глаза, полные ожидания и страсти, сердце праведника, дотоле чистое, как родник, темнилось отражением греховного видения.

В такие мгновения забывал хаджи старую Гульсун… А Раймэ, ласкаясь к старику, шептала давно забытые им слова и навевала дивные сны давно минулых лет.

Не считал греховным ответ свой на страстную любовь Раймэ. Напротив, он радовался тому, что может еще любить. Радуется ведь человек, когда зеленеет земля после зимней спячки, снимая с себя белую шубу, цветом похожую на саван. Почему же не радоваться новому весеннему цветку в жизни своей?

И не знал хаджи, какие еще новые слова благодарности принести Пророку за день весны на склоне лет.

И летело время, свивая вчера и сегодня в единое, прекрасное…

Только раз, вернувшись из сада, где он трудился, не узнал старик прежней Раймэ. Такие глубокие следы страданий отпечатались на ее прекрасном лице; такое безысходное горе читалось в ее взоре. И в первые не нашлось слов утешения у Курд-Тапе. И впервые кусок хлеба не полез в горло его…

И впервые ночь была холодной для души старика, и сон его был некрепок. Донес ветер, дующий с гор слова безумия и отчаяния:

– Милый, желанный, свет души моей, вернись! Забудь ту, которая околдовала тебя, злую, коварную. Вернись к своей любимой, как ты меня прежде называл. Вернись навсегда. Скоро старый закроет очи, и я буду твоей, твоей женой, твоей маленькой, лучистой Раймэ.

Протянул руку хаджи и не нашла рука рядом лежащего юного тела. Глянул хаджи, и увидел:

На пороге сеней в безысходной тоске рыдала, сжимая колени, молодая женщина.