Array Народное творчество (Фольклор) - Легенды Крыма

Как была, в одной рубашке, так и бросилась Варвара к окну, и, незамеченная преследователями, с именем Иисуса на устах, бросилась в колодец. Но не утонула она. Поддержали упавшую Божьи ангелы и отнесли подальше от Фул, к подножью Отлукая.

В ту ночь у Отлукая остановилась отара овец. Задремавший пастух, молодой тавр, был донельзя поражён, когда рядом с собой увидел какую-то полуобнаженную девушку.

– Кто ты, зачем пришла сюда, как не тронули тебя мои овчарки? – посыпались вопросы

И Варвара не скрыла от пастуха, кто она и почему бежала.

– Глупая ты, – заговорил чабан, став более красноречивым, чем ослица Валаама. – от своих старых богов отказываешься. Кто же поможет тебе в горе и беде, если не боги, которым молились предки твои? Нехорошее дело ты затеяла, ох, нехорошее… Боги не терпят отступников

Упреки прекратились, когда чабан заметил слезы на глазах девушки и то, как дрожит она от холода, он пожалел её, завернув в свой чекмень.

– Ложись, глупая, спи до утра. Ничего не бойся. Здесь никто тебя не тронет. Собаки мои защитят тебя.

Прошептав святое слово, уснула Варвара под кустом карагача

Казалось, самыми добрыми были намерения пастуха овец. Но все намерения разом исчезли, когда чабан увидел разметавшиеся пышные волосы случайной гостьи при свете рождающегося утра. Такой красавицы пастуху прежде видеть не приходилось.

И не выдержал пастух…

Бросился к ней с недоброй мыслью, забыв о долге гостеприимства. Бросился… и остолбенел, а за ним застыло и все стадо. Окаменели все. Только три овчарки, которые лежали у ног святой, остались, по назначению Божью, охранять её до утра.

С первым утренним лучом проснулась Варвара, но не нашла ни пастуха, ни стада. Вокруг неё и по всему бугру, точно овцы, белели странные камни, и между ними один длинный, казалось, наблюдал за остальными. Жутко стало почему-то на душе у девушки. Точно случилось что-то, что скрыл от нее Создатель? И побежала она вниз с горы, к морскому заливу. Впереди бежали три овчарки, указывая ей путь в деревню. Удивились в деревне, когда увидели собак без стада. Не знала, что сказать селянам и Варвара.

Только потом догадались люди, побывав на том месте, которое указала им девушка.

В это время у деревни, в заливе, отстаивался ливанский корабль. Он привёз таврам разные товары и теперь ждал попутного ветра, чтобы вернуться домой.

Донеслась до слуха Варвары родная сирийская речь. Пошла девушка к кормчему, и стала просить взять её с собой. Нахмурился суровый сириец, но, поглядев на девушку-красавицу, улыбнулся. Недобрая мысль у кормчего тотчас свила себе гнездо.

– Хоть и не в обычае нашем возить с собой женщин, – сказал он, хищно улыбаясь, но я возьму тебя. Ты – дочь Ливана?..

– Нет, я – сирийка!

Не родился еще у Варвары дар предвидения, она, как ребенок, радовалась «благоприятному стечению обстоятельств.

Подул ветер от берега. Подняли паруса моряки, и легко побежал корабль по морской невысокой волне.

Варвара зашла за мачту и сотворила крёстное знамение. Заметил это кормчий и еще раз нехорошо улыбнулся.

– Тем лучше! произнес он мысленно, – христианку обидеть не грешно перед богами.

Потом позвал девушку к себе, в каюту, и стал расспрашивать: как и что. Смутилась Варвара и не сказала всей правды. Жил в душе Иисус, а уста побоялись произнести Его имя язычнику. И потемнели небеса; с моря надвинулась зловещая, чёрная туча; недобрым отсветом блеснула далёкая зарница. Упала душа у Варвары. Поняла она гнев Божий. На коленях стала молить – простить её.

А навстречу судну, на котором Варвара была, неслась боевая триера, и скоро можно было различить седого старика начальствовавшего над нею. Узнала Варвара гневного отца своего, защемило сердце, и, сжав руки, стала призывать имя своего Господа. Подошёл к ней кормчий. Всё рассказала ему Варвара и молила не выдавать отцу. Замучает её старик, убьет за то, что отступилась от веры отцов. Но, вместо ответа, сириец скрутил руки девушки и привязал косой к мачте, чтобы она не бросилась в воду.

– Теперь моли своего Бога, пусть тебя Он выручит тебя! со злорадством воскликнул кормчий.

Сошлись корабли. Как зверь, прыгнул Диоскур на борт ливанского корабля; схватил на руки дочь и швырнул её к подножью идола на своей триере.

– Молись ему! – приказал отец.

А Варвара повторяла громко, так, что все слышали вокруг, имя Иисуса.

– Молись ему! – Диоскур ткнул носком туфли в прекрасное лицо дочери.

– За тебя молюсь моему Христу, – чуть слышно прошептала святая мученица и хотела послать благословение и злому ливанцу, предавшего ее, но не увидела его.