Марина Зайцева (Гольберг) - …И блаженный вдохновенья миг

Опять нас манят горизонты —
Сильней, чем в юности,
Стократ.
Стихи
Похожи на экспромты —
Как ледоход,
Как звездопад.

Минуты
странного смятения
Необъяснимы,
словно сны, —
Когда тебя
тоска осенняя
Застигнет вдруг
в разгар весны.
Накроет,
словно ночь бездонная,
В ней – ни просвета,
ни звезды.
И тьма в лицо дохнёт
бездомная
Неясным призраком
беды.
Душа потерянная
мается,
Постылым кажется
бытьё.
Тогда чужое
не читается…
Тогда не пишется
своё.

Копировать – какой уж раз… устала
Дрожащая художника рука.
В промозглость и заплёванность подвала
Опять весна смотрела со станка.

Как высоко оттаявшее небо!
(Он глухо кашлял в гробовой ночи,
А на столе – стакан да корка хлеба…),
А там – хлопочут первые грачи.

Свернул в рулончик холстик сыроватый,
Творение недорого ценя,
И снёс его на рынок виновато,
Чтоб, не торгуясь, сбыть за штоф вина.

А над Москвой стояла злая стужа.
В лицо ему летел колючий снег.
Певец земли, забытый и ненужный,
Мечтал светло и горько о Весне.

Месит Ваятель глину.
Травы сменяют снег…
Эпохи тянутся длинно.
Жизни – короток век.

Лоб обвяжет тесёмкой.
Рукава засучит…
Круг гончарный негромко
На стыках судьбы стучит.

Месит. И что-то лепит он.
Потом кидает в огонь.
И вот уже – резв и трепетен —
Рвётся на волю конь!

Молодка ли в танце стремительном
Всех закружила, смеясь…
Дедок ли с трубкой курительной
Глядит с хитрецой на нас…

Толстый ли кот-забияка
Лихо топорщит усы…
Плывёт ли «парад Зодиака»:
Рак, Водолей, Весы…

То ли творит он вазу,
То ли простой горшок, —
С ним потягаться разве
В силах один лишь Бог!

Глаз не отвесть от радостной
Наполненности естества.
И за века не разгадана
Тайна его Мастерства.

Леса и заросли травы
Ветра осенние качают.
И без тепла и без любви
Не только псы вокруг дичают.
Не только псы или коты
По свету бродят одиноко.
Я – как они.
Ну где же ты?
Ну где ты далеко-далёко?
Я одичала от тоски,
От одиночества, от хлада.
Ложится иней на виски.
Не надо, милый мой!
Не надо!
Согрей дыханьем этот дом —
Он тоже одичал, бедняга.
Ты вечность с лишком
Не был в нём.
Истлела на столе бумага.
И не на чем писать стихи —
Без дела пальцы одичали.
А ночи немы и глухи.
А помнишь,
Как они
Звучали?!

Вновь ушло Куросио
(Некрасивый обман!)
Растрепал чуб свой сивый
По распадкам туман.

Птичье пение глохнет —
Норд ознобно дохнул.
В день бельё не просохнет —
А в разгаре июль.

Коченею тихонько —
Вся в тоске по теплу.
Ветер в щёлочке тонко —
Как ножом по стеклу.

Над стихами бессильно
Бьюсь я ночи и дни…
Возвратись Куросио —
И мне лето верни!

Из радиорубки гавот
Средь ночи июльской плывёт
На влажный бетонный причал,
В открытые окна керчан.

Корабль – морской пилигрим.
Не Грей ли командует им?!
Пластинку с гавотом, ей-ей,
Завёл он в каюте своей.

Кому так пластинка поёт?
Кому адресован гавот?
Хотела бы я, чтоб ко мне
Он плыл без конца по волне!

Я слышу: гремят якоря.
Два топовых, слабо горя,
В ночи растворятся вот-вот,
И чудо растает – гавот.

Не дай мне, Бог,
Жестоко пожалеть, что всё вернется
На своя же круги.
Не дай от жгучей зависти сгореть
К счастливой и удачливой подруге.
Не допусти

Принять когда-нибудь
Предательский – из-за угла – удар мне.
И, чтоб пройдя почти в полжизни путь,
Понять:
Полжизни прожито бездарно.

Не дай, Господь,
Чтоб я в тенетах бед
Запуталась, как в паутине муха.
Но пусть надежды сладостный сонет
Коснётся угасающего слуха…

Гляжу на белый лист
Я с видом отрешённым.
Ещё он бел и чист,
Ещё не испещрённый