Георгий Скрипкин: Страницы лет перебирая

Сутану кровью окропив,
Выпрашивают ружья.
Звучит единый лейтмотив,
Войной сменяют дружбу.

Смешались ложь и беспредел
В убийственном экстазе.
Творцов совместных добрых дел
Как будто кто-то сглазил.

Как будто не было веков
Славянского единства.
Следы заморских ходоков
На теле обелисков.

Шальные мысли лезут в душу,
Покоя нет.
Стреляют ложью прямо в уши
На мой ответ.

Накрыта дымной пеленою
Земля друзей.
Картину с будущей весною
Снесли в музей.

И от разрывов нервы рвутся,
Горят сердца.
Без мамы дети остаются
И без отца.

Я зачарованно смотрю на небо голубое.
Меня свободою манят инверсии следы.
И разливается во мне прелюдия покоя,
И раскрывается пейзаж небесной красоты.

Покой на крыльях мне несут серебряные птицы.
Они без устали хранят простор моей земли.
Их провожают в дальний путь вечерние зарницы.
И слышу я, как их зовут курлыки – журавли.

Милый мой – какое сочетанье!
Сколько нежности несут твои слова.
В них грустит просроченность желаний,
И от них теперь кружится голова.

Как я ждал ответного порыва,
Не надеясь на целительный исход.
Но посланник – голубь сизокрылый
Дивной прописью украсил небосвод.

Я держу в руках твою открытку
С голубою, чудодейственной канвой.
Для меня ценней златого слитка
Пару строчек со словами «милый мой».

Прости меня, мой милый человек,
Но прежнюю любовь не похоронишь.
Я ей оставлю свой короткий век,
И в чувствах тех нет места посторонним.

В них солнечное место для двоих
С заранее оплаченной плацкартой.
Ты слышишь, даже колокол затих,
И ветер не тревожит божьей карой.

Ты видишь, как горит мой нежный взгляд
При виде долгожданного посланья.
Я каждой букве несказанно рад.
Прости за это позднее признанье.

Завалил осеннюю распутицу
Озорной, ретивый листопад.
Только б говорить и не запутаться,
Только бы не ляпнуть невпопад.

И мечтаний дверца открывается,
Теребит желание любви.
Вижу, твое сердце откликается
На признанья робкие мои.

Но лукаво солнце улыбается,
Разогнав собранье облаков.
В чистой раме небесов читается —
К испытаньям, милый, будь готов.

Кладбищенская тишь под белым снегом.
Безветрие уселось на кресты.
Как долго у родной могилы не был.
Как выросли печальные кусты.

Твой образ на заснеженном граните,
Церквушка и березка под бочком.
И небо – целомудренный хранитель
Ласкает землю солнечным лучом.

И даже говорливая ворона
Притихла на березовом суку.
Я здесь для этой птицы посторонний,
Мне с ней не разделить свою тоску.

И только вислоухая собака
Заглядывает преданно в глаза.
Посланница от мусорного бака,
Уныния бродячая слеза.

Давай же выпьем, в память об усопшей,
Давай же выпьем, пес, за упокой.
Сегодня день кладбищенский, особый,
Сегодня память чует непокой.

С добрым утром, любимая,
с добрым утром, любимая.
До чего же сердечные
и простые слова.

Расцвело небо синее,
стали люди терпимее.
И весенняя музыка
завелась в головах.

Улыбается солнышко
на приветствие нежное.
И тепло разливается
по душевным волнам.

И шагают прохожие
по оттаявшей снежности
К светлой гавани радости,
к просветленным мирам.

Я пишу свои стихи не по заказу,
Я слагаю по велению души.
И красивее души, порой, не скажешь.
Прелесть рифмы нужно сердцем пережить.

Есть творения всего единой фразы,
Но которая значимей сотни слов.
Есть поэмы, что слагаются не разом.
Я такие не всегда писать готов.