Людмила Байрачная: Я, наверно, из прошлого века. Сборник стихов

А потом всё прошло: ты, беседы с котом
И бессонные ночи в холодной постели.
По чуть-чуть, не спеша и глоток за глотком
Мои мысли от мрачных полотен пустели.

И сейчас ни к чему мне незваные гости —
Не окрепла душа, я боюсь рецидивов.
И подачки твои, как пшеничные горсти,
И щенячья верность во взгляде пугливом.

Уходи. Убирайся непрошеный странник!
И безмолвную тень за собой забери.
Ты навечно в мечтах исхудалых изгнанник.
Умоляю, уйди, чёрт тебя побери!

Где-то там, в дивном граде, где вечное лето,
Где взбивают в перину пушистые волны,
Где туман, словно бархат, влетают в рассветы
И где тайнами звёзд укрывается полночь

Там есть ты. Мой далекий, мой близкий, мой милый,
Мой безумный, как встречный, порывистый ветер.
Мой горячий, лихой, моя страсть, моя сила,
Мои сотни бутонов в душе и соцветий.

Вереница из снов, что даруют мне звёзды —
Это нежность твоя, сладкий кокон объятий.
Ты – мой плен, расхититель, паломник, мой воздух!
И молитвы мои под истертым распятьем.

Моя жизнь, мои мысли, биение сердца,
Мой родной до звенящего, звонкого смеха.
Моя дрожь в миллионы взрывных килогерцев.
Моя лучшая в долгих скитаниях веха.

Где-то там, в дивном граде, где вечное лето,
Где радушно встречает гостей первый встречный,
Где дороги петляют в ночи без разметок,
Там есть ты. Мой пьянящий, шальной, мой навечный.

Минуты в вечность превращая под дождём,
Меня пьянит твоя восторженная радость.
И нежных губ твоих нетронутая сладость
Зовёт сквозь капель перестук: «Пойдем, пойдем».

Срывая листья, громко воет дикий ветер,
Фонтаном брызги разлетаются вокруг.
А в лужах тают отраженья наших рук
И этот странный и безумный летний вечер.

Спешат зонты нырнуть в нутро своих квартир,
А нас к асфальту приковал любви недуг.
Ох, как дрожишь ты, мой когда-то милый друг,
Гонимый в бездну своенравнейшей из лир.

Нашёл приют своим стихам в моей душе,
Откинув прошлое, как старую перчатку.
В пылу сгорая у любовной лихорадки,
Ты проиграл войну с собой, mon cher. Туше.

Сотни разных картин за опущенным взором:
Миллионы «прости» и десятки «прощай».
Ты считал мои слёзы бессмысленным вздором.
Так к чему же теперь все твои «обещай»?!

Обещала уже: ждать всегда у порога,
Накрывать вкусно стол разносолами блюд,
Провожать до дверей, собирая в дорогу,
Пресекать влажный взгляд и завистливый блуд.

Обещала звонить только если в тоске я.
(Только как отделить мне печаль от тоски?!)
Да и разве звонок от тоски панацея,
Когда жмёт тишина безысходность в тиски?!

Обещала писать на обычной бумаге,
И без вводных, по делу, без выспренных фраз.
Только знаешь, мне сложно размеренным шагом,
Когда волны несут мой влюбленный баркас.

Обещала любить. И я слово держала —
Тёплый дом, добрый нрав и семейный уют.
Только знаешь, я очень, безумно устала,
От того, что мне в душу бездушно плюют.

Не Вы ль, моей печали не узрев,
С другой стояли молча у крылечка?!
И ночи тёмной ненасытный зев
Манил шагнуть в него. Шумела речка

В дали, где колосится нынче рожь,
Где тают очарованные звёзды.
Я молча наблюдала Вашу ложь,
Вдыхая неподвижный, вязкий воздух.

Рояль рождал стремительный мотив,
И венский вальс кружил собою пары.
Под тенью, как и я, плакучих ив
Я молча умирала. Словно кара,

Меня настигла, праведным мечом
Вспоров мою израненную душу.
И Вас назначив сердца палачом,
Оставила в кустах мне только тушу.

О, сколько было трепетных юнцов,
Что я сгубила, возвеличив гордость,
Талантливых поэтов и творцов
Погибло сколь в моих скалистых фьордах!

Расплаты час настиг. Свершился суд.
Любовью наказало Проведенье.
Там сердце бьётся, где, увы, не ждут.
Я пала там, где было восхожденье.

Дрожало, изливаясь в темноту,
Свечи церковной трепетное пламя.
Закат вздохнул легонько и потух,
Скрывая улиц узких наготу
И обнажая сморщенную память.