Владислав Молочников - Чистое золото. Книга стихов и поэм

Трудно представить Бонапарта французом,
Современная Франция – прогрессу обуза.
Убийства и драки, рассадник террора,
В центре Парижа – чёрная свора.
Торгуют крикливо, грабят – им можно!
Дух белой расы взирает тревожно.
А местные, лишь улыбаются горю,
Не все уплывут от приезжих по морю?!
От пришлых захватчиков Франция пала,
Топчет реальность цветы идеала.
Даже духи стали пахнуть иначе,
Словно жвачки, что дали на сдачу.
Уничтожение светского шарма,
На Елисейских – одна только шварма.
Если мужчины становятся слабыми
Их города заселяют арабами.
Бедный Париж, потрёпанный, грязный,
Особенно если какой – нибудь праздник.
Наполеон! Империя! Слава!
Архитектура – расцвета оправа!
– Для лекций история, а нынче базары
Взяли в тиски для прогулок бульвары.
Правят страной продажные клерки,
Германия Францией стала при Меркель…

Смерть играла на рояле,
Трупы собирались в зале.
Рядом с ними, на паркете
Мёртвые резвились дети.
Смерть играла в платье алом,
С видом праведно-усталым.
Каждый звук – проникновенье,
С неизбежным – примиренье.
Мертвецы кричали: «Браво!
Гениальной смерти слава!»
Звуки плакали и пели,
Поднимались, вниз летели.
Невозвратные мгновенья
Возвращая из забвенья.
Всё, что обречённо билось,
Наслажденьем заискрилось.
Смерть играла ярко, честно,
В зале скорби стало тесно.
От входящих непрестанно
В мир, незнающий обмана.
Смерть закончила играть,
Новых лиц не сосчитать…

Крошились кристаллы под коркой мозга,
Над Антарктидой ползучий блеск…
Меня довезли до местного морга,
Но в местном морге не было мест.
Меня уложили в стальное корыто
Юный профессор и старый медбрат.
Что им до мук, бедолаги-пиита?!
Идущего в темень заоблачных врат.
Воздух был жёстким, как горный топаз,
Над Антарктидой треск фотокамер…
Но я ещё жив! И в последний раз!
Узрев себя в теле, радостно замер.
В последний раз, навестила Она,
Запрятала важное, веки прикрыла.
Сквозь прутья пролезшая боком луна,
Над ромбом души обряд совершила.
В песок, обращая кристаллы мозга,
Над Антарктидой усилился блеск…
Я превращаюсь в осколок восторга,
Блуждающий по бездорожью небес.

Пустынные улицы, совсем без людей,
Ночь меня наполняет свободой своей.
Фонари – в абажурах из желтых лучей
Я впервые заметил, хорошо без людей!
Суеты бестолковой спрятались иглы,
Там, где люди всегда – конкурентные игры.
Сотни кошек вокруг, я их раньше не видел
И они на меня за это в обиде.
Ведь у каждой особенный взгляд и характер,
Я-то думал, что кошки влюбляются в марте.
А они постоянно – в истоме мурчащей.
Без людей мир другой, только он настоящий!
Звёзды низко висят возле сгорбленных крыш,
Люди в Чад превратили имперский Париж.
Ух, сверчки – в темноте, цветы – на окне,
Предо мною предстали в первичной красе.
Как безлюдно! Лишь запахов летних штрихи,
Никого со мной рядом, сочиняю стихи…

Любовь ты пробуешь на вкус,
Как лакомство бесценное.
Толчками раскалённых чувств
Вращается вселенная.
Из шёлковых ты свита лент,
Несхожестью хранима.
Условностей держащих нет,
Если любовь – причина.
Ты озарила страстью дня
Неведомые дали.
Ростки запретного огня
Восходят по спирали.
И в чем признаться я не смел,
Что морщилось устало,
Теряло твердость в гуще дел,
Лучом предстало алым.
Луч распустился, задышал,
В твоей руке дрожащей.
Ему теперь мир сроков мал,
Я понял меру счастья.
Ты жизнь мне подарила вновь,
Душой не притворяясь.
Кровь реагирует на кровь,
Стихийно обновляясь.

Ночь из красного дерева
– Над лохматой волной.
Ты опять не поверила
Я повенчан с Мечтой.
Недоступной, высокой,
Бесполезной, шальной,
Что звездой одинокой
Вдаль плывёт над землёй.
Я с ней связан с рождения
Неразрывным узлом.
Ей несу подношения
Ночью, утром, и днём.
Море – в лапах ненастья,
Вперемешку – углы.
Затонувшие снасти
– В пасти стонущей мглы.
Твой укор понимаю,
Отрешённость – мой бич.
Но пойми, я мечтаю!
Суета – паралич.
За заслоном сознанья,
– Красоты кружева,
Расцветают желанья,
Появившись едва.
Глаза раннего утра
– В отраженье росы,
Облака перламутра
Поднимают тосты.
Я люблю тебя очень,
Но Мечта мне милей!
Её звёздные очи
– Ближе женских очей!