Гомер - Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского

Сколь ни доблестен ты, Ахиллес, равный обликом богу,

Не хитри, – не успеешь меня ни провесть, ни склонить.

Хочешь, чтоб обладал ты наградой, а я, выдав много,

Промолчал? И советуешь мне даром деву отдать?

Удовольствуют пусть новым призом ахейцы премного, – {135}

Сердцу милую, равным достоинством столь подобрать!

Если ж нет, я предстану тогда, из шатров сам исторгну

Хоть твою, Одиссея, Аякса, сумею забрать.

Сам исторгну, и горе тому, кто преступит дорогу!

Но об этом беседовать можем ещё мы потом. {140}

Ныне чёрный корабль спустим на море мы понемногу,

На нём жертву поставим, и сильных гребцов изберём;

Краснощёкую деву посадим на нём, Хрисеиду.

После сядет начальником муж благороднейший в нём, —

Сам Аякс, или Идоменей, Одиссей боговидный, {145}

Или сам ты, Пелид, из мужей в ополченье герой!

Иерея умилостивь к нам святой жертвой солидной!»

Прошипел Ахиллес быстроногий, глаз щуря грозой:

«О! Одетый бесстыдством, и с алчной, коварной душонкой!

Кто захочет твои повеления слушать порой? {150}

Кто с врагами тут храбро сразится в походе большом-ка?

Я пришел воевать здесь троянцев, закованных в сталь,

За тебя! Предо мною они не виновны нисколько!

Ни коней, ни быков из них ввек никто не похищал

В нашей Фтии счастливой; стада мои вольно пасутся; {155}

Плодородные нивы ведь нас разделяют, и даль,

Горы, крытые лесом, и море, где волны несутся.

За тебя мы пришли, веселим тебя, нашей рукой

Честь ища Менелаю с тобой, сукин сын, здесь все бьются!

Ты ж, бесстыдный, не ставишь троянцев, меня, ни во что; {160}

Угрожаешь и мне, что мою вдруг награду отнимут?

Драгоценнейший дар мне вручили, сам знаешь за что,

Подвиг чтя. Для тебя же неравно награды воспримут, —

Град троянский цветущий, когда разгромят все цари,

И тягчайшее бремя томительной брани поднимут {165}

Наши руки; всегда, как раздел всех даров, посмотри, —

Дар тебе богатейший; я с малым, приятным смиряюсь,

Утомлённый войной, ухожу я в свой стан до Зари.

Я во Фтию иду, в дом приятный скорей возвращаюсь

В чернобоких судах; отделюсь, унося с собой срам. {170}

Здесь добыч и богатства твой груз умножать не стараюсь!»

Быстро крикнул ему Агамемнон, подобный богам:

«Что ж, беги, если бегства ты жаждешь! Тебя не прошу я

Ради нас здесь остаться; другие здесь жаждут наград.

Честь окажет мне Зевс промыслитель, и честь окажу я. {175}

Средь царей ненавистнейший мне ты, питомцев богов!

Лишь тебе и приятны раздоры, ты споришь, враждуя.

Ты могуч, знаменит; но всё то дарованье богов.

С кораблями беги, и с дружиной в свой дом возвращайся,

Мирмидонцами властвуй! Заботы мне нет, дорогой! {180}

Гнев вменяю в ничто, и грожу я, – мне не попадайся!

Аполлон Феб велит, Хрисеиду чтоб я возвратил?

Возвращу, – в корабле, и с дружиной моей, не старайся!

Но к тебе я приду, Брисеиду возьму; не простил

Я обиду, награду твою отбираю, чтоб ясно {185}

Всем настало, сколь властью я выше тебя, и сверх сил

Не пытайся верстаться со мною, как равный, напрасно!»

Так сказал. Стало горько Пелиду, – могучий герой

В волосатой груди сердце мыслями рвал на два страстно, —

Или, вытащив меч от бедра тяжкий, кованый, злой, {190}

Встречных всех рассыпая, Атрида ударить наверно,

Иль, свирепство смирив, обуздать души бешеный строй?

И, как думы взялись рвать и разум, и душу без меры;

Страшный меч из ножон извлекал он, – Афина, слетев

От Олимпа, – послала её белокурая Гера, {195}

Сердцем нежно храня двух героев; богиня затем

Став за спину, хватает Пелида за мощные плечи,

Лишь ему появившись, но в сходе незримая всем.

Ахиллес, обратясь, ужаснулся. Узнал он, конечно,

Лик Паллады Афины, – огнём страшным очи горят. {200}

Повернувшись лицом, устремил к ней крылатые речи:

«Что ты, Диева дочь, к нам спустилась с небес? Говорят, —

Агамемнона видеть Атрида ты хочешь, героя?

Говорю я тебе, и речённое руки свершат, —

Скоро смертный гордынею душу в огне упокоит!» {205}

Ясноокая дева Афина шипит: «Ты постой!

Бурный Гнев укроти, ты бессмертным богам будь покорен!

Белокурая Гера послала меня за тобой.

Вас обоих и любит, и хочет спасти, несомненно.

Ты закончи раздор, прогони Гнев из сердца свой злой; {210}

Гневным словом язви, но обидой не тешься надменно.

Предрекаю тебе, скоро будет исполнено там, —

Люди трижды дарами большими тебе, непременно,

За Обиду заплатят; смирись, повинуйся богам!»