Михаил Буканов - Кто ты, тебя я не знаю…

Какое имя редкое «Маруся», cказала лошадь. Я с него тащуся.
И долго, долго бегала по кругу. Пока корова меряла подпругу,
Чепрак, узду и старое седло, kоторое к рогам никак не шло.
А волк спокойно по кустам шнырял, на прочность он жилетку примерял.
Отец Онуфрий, поплевав в ладони, «Нагилу Хаву» сбацал на гармони.
Народа мудрость! Так ли ты права, когда меняешь образ на слова?

«Красная шапочка» бабушку съела, быстро проникнув в чуть тёплое тело.
Волк как сапёр, oн ошибся раз в жизни. Звери сказали на горестной тризне.
Девочка поедом ест всё подряд. Съела уже полицейский отряд,
Группу охотников, трёх марсиан, cгрызла зубами хрустальный стакан,
И по ночам, превратившись в вампира, ужасом стала уже полумира.
Плачут пожарные, плачет полиция. Ужас витает над нашей столицей.
Даже деревья у Белого дома, для семилетней мутантки едомы!
Знаю, однако, я средство одно. Не посещайте ребята кино!
Ужасов нам и в реале хватает. Сон же здоровый он всё побеждает!

Люди! Я люблю вас, будьте бдительны! Вируса атаки все стремительны!
Под здоровье грипп заложит мину. Кашель, насморк, или же ангину.
Хорошо вам будет с этим всем? Можно окочуриться совсем!
Ох! Везде зараза побеждает, вирусом в крови произрастает!
Мрачная мне видится картина. Грипп вокруг, а мы лишь середина!
Или это мы лежим вокруг? Ну, а вирус поглощает круг?

Шёл по улице Буденный, в голове лишь ГОЭЛРо.
Был мечтами он взведённый самого Политбюро!
Чудеса вокруг, однако, думал красный командир.
Нонче каждая собака свет получит в свой сортир.
Будет лампа в каждом доме, электричество – на плуг.
Ты же дрыхнешь на соломе, вдрынь используя досуг.
На станки дадут рабочим по динаме Ильича,
Так работать, между прочим, можно без могарыча.
До того был рад детина, что сорвался в гопака.
Умилительна картина. Ну, так я пошёл. «Пока!»

Обериуты! Вы исчезли в жути сороковых простреленных годов.
Среди словесной непокорной мути, не оставляя письменных следов.
Случайно уцелевшие фрагменты, разбросаны по следственным делам.
Пропавшие без вести документы, хранились у чекистов по столам.
Что думал Хармс, идя по льду с конвоем, стараясь запахнуть своё рваньё?
А ветер с вечным поздравлял покоем, и песню пел про торжество своё.
Ликуй, ЧеКа, поэтов меньше стало, ещё сильней засилье дураков.
И вот уже другой бредёт устало. Без хлеба, без тепла и без стихов!

Утром волк, проснувшись рано, опрокинул два стакана,
И решил, узнать пора, чем займётся он с утра!
Позвонил он на работу, там сказали, что в субботу
Волку нечего ловить. И решил он бросить пить.
Потому как в помутненьи появляются сомненьи,
Он единое одно, иль раздвоился давно?
Вот одно лежит в постели, а другое черти съели,
Влезли в душу и оттель сиганули прям в постель.
Съели первого на раз, без приправ и без прикрас,
А второго сразу в Ад, чертенятам на салат.
Или это первый был, алкоголь кого сгубил?
Точно брошу, не могу. Выпивку отдам врагу!
Перейду я на кефир, колбасу и на зефир,
И тогда-то, бросив пить, стану денежку копить,
А как стольник накоплю, сразу я его пропью.
Ох! Не зря же на Руси говорили люди,
Всё веселие «пити», водочка в сосуде.
Бедный, бедный, бедный волк. Это только в сказке
Он зубами быстро щёлк, сам в бега, в отмазке.
А в натуре алкоголь скушает беднягу.
Вот на деле в чём тут соль. Завершаю сагу.
Ежли с водочкой комплот, с алкоголем игры,
Будь ты ёжик, или кот, водка хуже тигры!
Съест, зараза, не мигнув, каждого достала.
После третьего, всхрапнув, думал волк устало!
Надо будет срочно мне ухайдакать пьянку…
И в уютной тишине выпил спозаранку!
Раздвоенья избежать хочется геройски.
Ах! Рожать – не удержать. Волк всё пьёт по свойски!

Что-то мне сегодня по Москве взгрустнулось.
Память – злая сводня, криво улыбнулась.
Нет назад дороги, сны одна отрада,
Пошутили боги – тяжела награда.
Пролетел я морем, пёрышку подобный,
Распрощался с горем жизни неудобной.
И осталась снизу сторона родная.
Я сменял на визу первородство края.

В Телеграфном где-то церковь Стратилата.
Словно в сказке это, за свободу плата.
Где-то там Россия, я далёк от дома,
Смотрится Мессия в просвет окоёма.
Церковь над рекою, старые кресты,
К вечному покою пролегли мосты.
Мне бы перед смертью на погост сходить.
Время круговертью. Режут Мойры нить!