Юрий Годованец - Немного слов. Книга Третья

Не разматывайте нить
В мой прямоугольный свиток!
Да и некого спросить —
Этот свет никто не видит.

Всё хлеще и хлеще…
С нахлёстом гула…
Благодатью —
кругом разлитой!
Хлещет… Захлёстывает…
Захлестнуло…
Молниеносно —
одной молитвой!

Боюсь, что здесь не строчек намолю —
И не для басни, песни или оды…
Я снял твою колоду, ты – мою;
Так были перемешаны колоды!

И стол был чист до лаковой блесны,
дверной проем скрипел вратами рая…
Чужие жизнь показывали сны,
Родные бездны мне приоткрывая.

Дом справился с эффектом домино
И вековым нашествием крапивы…
А вот и виноградное окно:
Горят – слезами смыты – негативы.

Нашёл во рту фитиль от жала —
Нетленный корень слова – в знак,
Что я узнал, куда бежала
Во тьме старинного подвала
Собака с факелом в зубах.

Улей или муравейник,
птичий рынок, рыб косяк
снов полны благоговейных
после яви – так и сяк.

Солнца жизни преогромны
явью разгорячены,
мечут молнии и громы
у подножья тишины…

Утром будет перекличка
и косяк затянет грусть!
Может, вредная привычка,
я от счастья не проснусь.

Что я здесь не видел, Боже?
Полыхает звёздный путь…
Можно и на Млечном ложе
Иго свергнуть иль вернуть.

Я оступился и упал
на рельсы в неизвестной позе,
и, ощущая пляску шпал,
слышал, как проходит поезд.

А в нём кого лишь только нет,
какой разнообразной клади,
и захотелось мне конфет
страшно – в белом шоколаде…

И, знаешь, больше ничего
так не хотелось…
Только знай-ка,
моё разбитое чело
видела конфет хозяйка.

Кругом уже достаточно стемнело…

Иная ширма поуже, другая – на раму шире,
но именно тебя я смело
облекаю в тёмное зеркало плоти;

ты будешь в моём мундире,
я – в твоей солнечной позолоте!

Солнечная алыча освещает ночь,
которую мне предстоит разделить
на двадцать четыре части.

Я так долго стоял под звёздами,
что мне кажется, меня заметили.

Кто-то назначил их моей совестью.
Это я сам, окантованный Кантом,
наверное, ещё в девятом классе.

Делить на части невозможно,
но и не разделить нельзя.

Остаётся двадцать четыре раза
быть самим собой, помогая звёздам
исполнить предназначение.

Пил по чуть-чуть, но столько повторял,
Что сам не знаю, где кровать, где стол…
Я голову с тобою потерял,
Да только так всё тело приобрёл!

Пусть все мне скажут: – Юра, это пост!
И ты не интересен СБУ…
– Кто, я не интересен? Я же мост
Из хаты – стратегический – в избу!

Эпоха, правда, на ухо туга,
И ум суетомудрия в дыму.
Но – папы-мамы вольтова дуга —
Я радугой всё небо подыму.

И прямо в грядке посреди европ
Из грозного грядущего и впрок
Взойдут вдвоём петрушка и укроп,
Посаженные року поперёк.

Душа светает перед вечной ночью
И постепенно входит в пелену —
Овечью, человечью или волчью —
У мрака предрассветного в плену.

Кладёт ладошку солнце на макушку,
Как в детстве мама… Я же был ершист
И никогда не слушался кукушку!
Решится ль сердце на другую жисть?

Откажет ли себе в любимом пепле
И в липких карамельках натощак?
Душа светает… Жарко в новом пекле,
Стоит, как ложка, овощ мой – во щах.