Андрей Козырев - Дневник одного путешествия. Девять кругов жизни

Ведь, если я в этих очах утонул,
Внимая тот грозный и благостный гул,
Что слышат порочные души, —
Я верю: Господь и туда заглянул,
Чтоб я Его след обнаружил.

Цепочка следов сквозь столетнюю грусть
Протянется – ведаю я наизусть,
Кто сквозь эту душу промчался;
Темна, но прозрачна душа твоя, царь,
И я объясню, как дозволено встарь,
Что жил в ней Господь – и скитался.

Он ходит по нашим пустынным сердцам,
Он – нищ, Он – гоним, Он – тесним без конца,
Он ищет приют, словно сын без отца,
В твоём – и в моём бедном сердце.
Я пел, силясь горький твой дух побороть —
Струны моей тропкой прокрался Господь
Из совести – в разум, из разума – в плоть,
Из плоти – в меня, псалмопевца.

Да, отрок, пастух, псалмопевец, пророк,
К тебе перешёл мной накопленный Бог,
В тебе он поёт и рыдает;
Чтоб громче рыдал он, звучал в тишине,
Копьём я тебя пригвождаю к стене,
Как Бога, что прежде таился во мне,
А ныне – тебя опаляет:

Ты знаешь, как горько, страдая в пути,
В себе потаённого Бога нести,
Как всё выжигает он в сердце?
Он вечен, он нищ, он настолько велик,
Что каждый – младенец, и муж, и старик —
Вмещает его не в молитву, а в крик —
Крик жизни, крик страсти, крик смерти.

Не бойся копья, не рыдай у стены,
Не трогай напрасно последней струны, —
Ведь пальцы на струнах преступно пьяны
Судьбой бесприютных скитальцев…
И, чтоб возвеличилось дело твоё,
Пронзая ударом насквозь бытиё,
Я жизнь выпускаю, как будто копьё,
Из царских, из воинских пальцев.

Я звезда. Тебе пою я песню,
Мать Христа.
Средь извечной темноты небесной
Я чиста.

Спи спокойно. Ты узнаешь вскоре,
Что в веках
Будут, будут слезы, будет горе,
Будет страх.

Будет, будет чёрное распятье
Рваться ввысь.
Ты – терпи, и, утешая братьев,
Верь, смирись.

Вспомни, вспомни голую пустыню,
Ночь, меня.
Вспомни, как кормила грудью сына
У огня.

Радуйся и пой под шум метели,
Будь живой
И над гробом, как над колыбелью,
Тоже пой.

Век пройдет, пройдет тысячелетье,
Жизнь и смерть.
Так же будут плакать в мире дети,
Мамы – петь.

Так же будут жертвы приноситься
На крестах.
И в сердцах людей продолжит биться
Тот же страх.

Знаешь, в мире звёзд страданье то же.
Мы горим…
О, не дай нам, превратиться, Боже,
В горький дым!

Плачут реки, горы, океаны,
Небосвод…
«Или, или, лима савахфани!» —
Мир поет.

Пой младенцу, пой живую песню
В темноте,
Чтобы, к звёздам вознесясь небесным
На кресте,

Вспомнил он твои простые звуки,
Песнь небес,
Вынес все назначенные муки
И воскрес.

Волхвы не знали, кто ты и откуда,
Когда несли дары тебе, когда
На небосклоне времени, как чудо,
Зажглась твоя бессмертная звезда.

Тебе же предстоит расти душою,
Вбирать в себя всю мудрость прошлых лет,
Чтоб сделать жизнь прозрачною, большою,
Чтоб над людьми мерцал твой звёздный свет.

Живи. Расти. Когда-нибудь, о Сыне,
В саду стерев со лба кровавый пот,
Ты вспомнишь ночь в заснеженной пустыне,
Где ты рождён для бедствий и невзгод.

Да будет так. Свершится воля Божья.
И крест, и вознесенье – впереди.
Звезда, веди волхвов по бездорожью,
Открой им все грядущие пути.

Но лишь когда над каменной пустыней
Возвысятся кровавые кресты,
Волхвы увидят смерть твою, о Сыне, —
Да будет так, – они поймут, кто Ты.

Да будет так, как хочет Бог:
Суров скитания итог.
И ты, переступив порог,
Не зажигай огня.
Войди в тот дом, в котором ты
Узнал стремленья и мечты,
Взгляни в себя из пустоты
Законченного дня.

Во тьму, как в зеркало, вглядись:
Ты понял, что такое жизнь,
Замкнулся путь крестин и тризн,
На плечи давит ночь.
И в темноте не угадать,
Куда идти, к кому взывать,
Но тихой песни благодать
Способна всем помочь.

Взгляни на огонёк свечи,
Перестрадай, перемолчи:
Вот так сгорел и ты в печи
Прошедших буйных лет.
Но за границей естества
Твоя душа всегда жива,
И в памяти всплывут слова:
Да будет в мире свет.