Андрей Козырев: Дневник одного путешествия. Девять кругов жизни

А дело – только в малом:
Глаза открыть на миг,
Увидеть небо алым,
Понять, как мир велик,

Как пролегли дороги
На север и на юг,
Как средь земной тревоги
Для сердца важен друг,

И мир доступен взглядам,
И в сердце – красота,
И счастье – где-то рядом,
И истина – проста.

Со знаньем небывалым
Пуститься в вечный путь…
А дело – только в малом:
Проснуться – и уснуть.

Мир держится на хрусте веток,
На шелесте листвы весной,
На детском смехе, летнем свете,
На теплоте тропы лесной.

Мир держится на горьком плаче,
На мёртвом холоде снегов,
На горечи любви незрячей,
На буйстве волн у берегов.

Увы, не может быть иначе:
Растут цветы, и дождь их бьёт,
Смеётся сын, а мама плачет…
А это значит – жизнь идёт.

Как мало в жизни надо,
Чтоб сердце зазвучало:
Свет любящего взгляда,
Уста алей коралла…

Как в жизни нужно много,
Чтоб сердце пробудилось:
Бессмертный голос Бога,
Судьбы небесной милость.

И хруст ветвей на тропке,
И звук дождя на листьях…
А век такой короткий,
А небо чисто-чисто.

Цветёт сирень. Спит сельская дорога.
Я пригоршню небес несу в горсти,
И до конца прочли босые ноги
Евангелие долгого пути.

И солнце сеет зёрна – искры света —
Над всем селом, над зеленью лесов…
Как можно было мне не стать поэтом,
Как запереть мне сердце на засов,

Когда душа открыта всем тропинкам,
Всем лучикам закатного огня,
Сокровищам, что бережёт глубинка
Для Бога, для тебя и для меня?

И, может быть, найду я для России,
По деревенской просеке идя,
Свои слова, простые и живые,
И тёплые, как лужи от дождя.

За городом я видел в летний час:
В лесу, где солнцем пронзены берёзы,
Старинной глины обнажился пласт
В глубокой, тёмной яме для отбросов.

Была та глина девственно мягка,
Но банки в ней консервные лежали,
Иголки ели, лепестки цветка
И то, что здесь туристы набросали—

Бутылки из-под пива и вина,
Окурки и объедки, горы пыли…
Но, вопреки всему, это она—
Та глина, из которой нас лепили.

Так иногда бывает: в летний зной
Меня всего охватит вдруг дремота,
И кажется, со мною рядом кто-то,
Ещё мне неизвестный, но родной…

Тебя я слышу, Мать-земля. За лето
Твоё дыханье в сердце мне вошло,
И в голосе твоём, простом, рассветном,
Я слышу бесконечное тепло…

Я тихо сплю, я словно бы ослеп…
Но звонко льются за моим оконцем
Твои слова, шершавые, как хлеб,
И тёплые, как дерево на солнце…

Я их рукой обветренной возьму,
Посыплю ими хлеб, как крупной солью,
И голод утолю, расстанусь с болью,
И верен буду слову твоё му.

А воздух чист, подобно хрусталю.
Как ласков свет! Он льётся с неба робко…
Как пиво, небо в бочку я налью,
Оно забродит, выбивая пробки.

И сладко понимаю я сквозь сон:
Мой старший брат, что не сумел родиться—
Он жив в тебе, ему так сладко спится,
Каким большим, красивым вырос он…

Я чувствую, растаяли тревоги,
Везде Господь, куда ни бросишь взгляд,
И в будущем – все трудные дороги,
Ведущие паломника назад…

…И снится, что листва в садах давно опала,
Что жизнь давно прошла, лишь плещется волна
Вдали, вдали, вдали… Но сердцу всё же мало
И жизни, и любви, и звёздного вина.

А сердце всё болит, когда глядит на небо,
Где солнце—абрикос средь сливок—облаков,
И хочется туда, где ты ни разу не был,
И хочется идти, идти сквозь глубь веков…

Душа, живи, живи! Наутро мир проснётся,
И радостный июнь коснется глаз твоих…
…А в сердце всё живёт та осень, лучик солнца,
Край неба, край земли, любви последний миг…

Лежу в траве. Как стебли высоки!
Вечерний свет сквозь зелень их сочится…
Здесь нет земной бессмысленной тоски,
Лишь сквозь зелёный мрак я вижу лица…