Михаил Буканов - Наутро там нашли три трупа. Поэзия

Все эти скифы, готы, гунны,
Неисчислимые как воды,
Непрочитаемы как руны,
Из белой каменной породы.

Татары, караимы, греки,
Славяне, византийцы, турки,
Слились в одно народов реки,
За Перекопа лигатурке.

Варясь в едином божьем чане,
И сохраня своё публично,
Навеки вы теперь крымчане.
И слава Богу, и отлично!

Уходил казак на войну,
Обнимал отца и жену.
Дома ждали дочка и сын,
А вернулся конь лишь один.

Сберегли друзьяки коня,
От турецких пушек огня.
Так как был дончак, под седлом,
Так и воротился он в дом.

Не скажу прошло сколько лет,
Над страной опять восемь бед.
И опять казаки идут,
На нелёгкий воинский труд.

Староват уже конь отца,
Да пора пришла жеребца.
Сын взял пику, след и простыл,
Дух отца и в нём не остыл.

На полях чужой гаолян,
Нету здесь берёз и полян.
Прозвучал «шимозы» разрыв,
Казаки идут на прорыв.

Нет в живых донского коня,
Лишь седёлко спас от огня,
Хоть и ранен, но не убит,
А конёк убитый лежит.

Впереди ещё две войны,
Что пройти ему суждены.
Что б на поле ратном в конце
Сына встретить в смертном венце.

Атамана спец. эскадрон
Окружил уже с трёх сторон.
Впереди, навстречу ему
Пулемёта жуть мутит тьму.

Рубка быстролётной была,
Командир упал из седла.
Сына в нём узнал атаман,
И войны он проклял обман.

Так обоих их и нашли,
В придорожной мелкой пыли.
Атаман с наганом в руке,
И с глазами в смертной тоске.

Ты «Не убий!» Господь сказал,
Чти заповеди свято.
Но, он совсем не обязял
Врага щадить солдата.

Вот и палач впускает смерть
Свободно и открыто.
Свершает мести круговерть.
Абзац, текстура бита.

А где тут место для суда,
Служивых, прокурора?
Они для всходов борозда,
Опора приговора.

Вся государственная рать,
Без них не можно править,
Пошлёт любого умирать,
И будет это славить.

Конечно, старый тестамент
Для нас путеводитель.
Но, вы представьте на момент,
Жену помял грабитель.

В библейский не уйти полёт,
И за спиной ребёнок.
Отбили этот вы налёт,
Отдал концы, подонок!

Ах, сколько на Земле словес,
Примеров с кувырками.
Не должен нас попутать бес,
Коль всё решим с мозгами.

Оно в теории, пускай,
А жизнь не книги слепок.
Врагам нисколько не спускай,
Пусть будет взор твой цепок!

Не ровен мир, не гладок путь,
Кульбиты с кувырками.
Ты не давай себе заснуть,
Будь добрым, с кулаками!

Полноводна ты Нева,
Всё струишься в морюшко.
Светла неба синева,
Для воды нет горюшка.

Как весною пахнешь ты,
Словно рыбка-корюшка,
Берегов твоих цветы
Ночью кроет зорюшка.

Солнца лучик золотой
Зайчиком в кораблике,
А над Лаврою святой
Озоруют зяблики.

Это ты в блокаде был,
Утерял название,
Вроде каждый позабыл
Гитлера старание.

Ленинград был должен пасть,
Снова стать болотами,
На него нацелил пасть
Враг с его налётами.

Ленинградцы здесь лежат,
До си не сосчитаны,
А враги его дрожат,
В мёрзлу землю впитаны.

Пискарёвский Ленинград,
Не с Петра могилами,
Смерти здесь прошёл парад,
Здесь прощались с милыми!

Как легко отдали мы
Голодом поморенных.
От тюрьмы и от сумы
Смертью заговоренных.

Ну, а вот манкуртом стать,
Позабыть про прошлое,
Всё советское считать,
За старьё полошное?

Набежало их на нас,
Юргенсы с Сванидзами,
Только час сейчас угас.
Как и клеймы с измами!

Сталинграду снова быть,
Не Донецк, а Сталино.
Вех таких нельзя избыть.
На душе – окалина!

Непорочная невеста
Скажет: Я не смею.
Офицер – другого теста.
Словом: Честь имею.

Веру – Богу, жизнь-Отчизне,
Ну, а честь – со мною.
На моей посмертной тризне
Пусть стоит с женою.

Я ни ту, и ни другую
Не делил, лелеял,
Эту истину нагую
Пулей враг развеял.

Честь со мной лежит в могиле,
А жена вдовеет.
Всё земное в Божьей силе
В поле ветер веет.