Planeta Lebedeff - Psycho Party

Да, я тот самый автор, тот источник этой фразы,
Которую спичрайтеры цитируют на бис,
И на центральной площади брендмауэр с унитазом
Имеет подоплёкой – мной набросанный эскиз.
И давит на подкорку и плебею, и элите,
Чего б не родила моя больная голова:
Успейте, постарайтесь, напрягитесь, поспешите,
Купите три говна, а заплатите лишь за два.
Сидит, обняв колени, в душе плачущая муза,
Бросаясь с жара в холод, взгляд уставив в потолок,
Не лучшее для музы место – спаренный санузел,
Да и поэт, увы, не Ворошиловский стрелок.
Читаю между строк: не повредила б терапия:
Сеансы у психолога, бассейн и массаж —
Насколько не хотелось лечь в формат 4Р ей,
Настолько птица в клетке – нелюбимый персонаж.
Разбросан на фрагменты, беспричинно беспокоен,
Объём печатных знаков – самый ценный результат.
Размазанный талант по хлебной корке тонким слоем:
Не чувствуется привкуса, не слышен аромат.
Подавлен творческий порыв коммерческой заразой,
И строчка в эпитафии, как финишная цель:
«Он размещал великую рекламу унитазов
И проводил не менее великий BTL».

Позабыв расставить точки,
Побежал, хромая, почерк,
Ведь опять приснилось ночью
Сочи…
Позвонив, позвав: не прочь я,
Друг поехал: вспомнить хочет
Как рвалось когда-то в клочья
Сочи…
Говорит, сейчас там – очень,
Не в психозе – в чем-то прочем,
И другие коры мочат
В Сочи…
Не пустил режим рабочий:
Прячу где-то в междустрочьях
Ностальгию-томагочи
К Сочи…
Узелок уже не прочен,
Раскидало вдоль обочин,
Но внутри, как прежде, точит
Сочи…

А давай сегодня не пилить караваи,
Не ловить вай-фая,
Не считать барыши.
Знаешь: в этом городе ещё есть трамваи,
В них в такое время почти не души.
Даже алкаши в своих приоритетах,
Мол сейчас не лето,
Перелезли в норы,
А для нас с тобою грустный транспорт этот,
Спрятанный с Проспектов,
Оказался б в пору.
Пусть они не ходят нынче вкруговую,
Но мест для поцелуев
Нам с тобою хватит,
Ну, а там посмотрим, куда нас ветром сдует:
Хоть на отходную,
Хоть на afterparty.
Пересел в такси на другом бюджете:
Пролетарство хейтим,
Пролетарство диссим.
А я счастливый как-то сожрал билетик,
Верим же как дети
В сказку суммы чисел.
Непривычно снова видеть сквозь стекло нам,
Как бабулька ломом
Переводит стрелки,
И уже не слышен стук колёс из дома,
И как незнакомо
Это нашим мелким.
Но как в память колет нам с тобой вчерашним,
Не таким домашним,
Как двум космонавтам,
Напролом бегущим с сорванною башней,
Прям по свежей пашне
Собственного завтра.

Вышел из дома, махая флагом,
Пошёл по центральной улице в знак протеста
В направлении внутреннего рейхстага —
У каждого должно быть такое место.
Из какого б теста не лепили в школе,
У каждой субстанции есть точка кипения,
Переход от общего к смыслу, соли:
К самому-самому от более-менее.
Когда терпение держит палец на курке,
И уже не маячат оазисы вдалеке,
Остаётся захлопнуть с размаху дверь квартиры
И размахивать тряпками на древке.
Остаётся пристроиться к кому попало,
Нахватать у идолов коронных фраз,
Сделать гордым и пафосным своё ебало,
Чтоб работало профилем и в анфас
Не секрет, что любую хоть глыбу, хоть массу
Можно сдвинуть с места и списать в утиль
Даже самым обычным пушечным мясом,
Подобрав к этой пушке затвор и фитиль.
Но что пушкам, что мясу, что пулям и ядрам
Не дано понимания смыслов и соли,
Понимание было б губительным ядом
Для такой и без яда губительной роли.
Аль почуял кто себя вольной птицей,
Аль кто планы свои поведал Богу,
Тут не зарекайся даже за ягодицы,
И подавно – за дом казённый и за дорогу.
Как понять, где тот пряник и где же тот кнут,
На которых держат, как на поводке,
Как итог: или трахнут, а скорее – грохнут,
И накроют тряпкой, что на древке.

Ставить нечего на кон,
Дальше вниз устал идти:
Ты мой сладкий Рубикон,
Нежное fatality,
Мой закон и мой капкан.