Михаил Бурляш - Девушка-огонь. 13 историй любви

Сегодня днём врач клиники, где её пытались лечить, сказал, что счёт пошёл на дни, а может и на часы. Поражённый этими словами, он отменил все дела, отключил все телефоны, забрал её из больницы и повёз к морю – ей всегда нравился Палома Бич…

Сделав ещё глоток «Piper», она подала ему бутылку исхудавшей рукой и сказала:

– Здесь так тихо… А, на Балтике сейчас наверное большие волны…

Его вдруг осенило. Достав из внутреннего кармана сотовый, он включил его, пролистал телефонную книжку и набрал номер.

– Кому звонишь ? – в её голосе проскользнула лёгкая тень любопытства.

Ему ответили уже на втором гудке. На отличном французском, который давно стал для него вторым родным языком, он сказал:

– Селин, это Владимир. Мне нужно два авиабилета до Риги, на ближайший рейс. Только с пересадкой? А когда ближайший? Да, бизнес-класс. Хорошо. Благодарю.

Он отключил трубку, обнял её и улыбнулся.

– Завтра к вечеру будем в Риге. И сразу же поедем к морю…

Она благодарно прижалась к его груди, от которой даже через рубашку шло тепло.

– Открой ещё шампанского. От него кровь горячее становится и боль утихает…

Они пили вторую бутылку «Пайпера» и каждый новый глоток рассеивал тягостные мысли и предчувствия. Море всё также осторожно пробовало на вкус пляжную гальку, а они смеялись, болтали, ходили по наползающему прибою и даже, кажется, целовались. Потом он включил в телефоне их любимую «Tears in Heaven», которую крутили на всех латвийских радиостанциях в лето их встречи, и под гитару медленной руки Эрика Клэптона босиком танцевали свой танец в мерцающем свете огней Лазурного берега…

…На следующее утро, дворник, моющий из шланга городские мостовые, удивлённо приподнял бровь, заметив на мусорном баке две пустые бутылки из под дорогущего шампанского. «Опять толстосумы гуляли», с легкой завистью подумал темнокожий уборщик и прибавил громкости в плеере.

…Два билета до Риги, забронированные Селин, так и остались невыкупленными.

Трап начал двигаться. Сидевший внизу работник аэропорта не видел, что на ступеньках осталась девушка, решительно карабкающаяся вверх на неустойчивых каблучках.

– Подождите! – закричала девушка, почувствовав, что трап завибрировал.

Бортмеханик, уже начавший закрывать дверь авиалайнера, крикнул в ответ, замешкавшись лишь на секунду:

– Самолёт переполнен, никого больше не возьмём!

– Но я уже сдала багаж, он в самолёте, мне очень надо улететь, – отчаянно крикнула девушка, поднявшись наконец на верхнюю площадку трапа.

– Ээээй, – крикнула она крутящему руль внизу водителю, но тот не слышал, и щель между трапом и самолётом росла.

Бортмеханик, мгновенно оценив обстановку, распахнул дверь и крикнул девушке:

– Прыгай! Я поймаю!

Не раздумывая, девушка оттолкнулась от металлической площадки и прыгнула, вцепившись руками в рукава форменного кителя. Втащив её в самолёт, бортмеханик захлопнул дверь.

Самолёт начал выруливать на взлётную полосу. Девушка заглянула в салон – пассажиров было битком, как в трамвае в час пик. Все кресла были заняты, многие сидели на коленях друг у друга, а в проходе люди стояли настолько тесно, что между ними едва ли можно было протиснуться.

– Ничего себе, – пробормотала девушка, явно шокированная увиденным.

– А что ты хотела? – пробурчал недовольно бортмеханик, – у нас перегруз восемьдесят пять человек. А с тобой – все восемьдесят шесть.

Он внимательно оглядел её. Его руки ещё помнили приятную тяжесть её тела и мягкость кожи. Ладная, в приталенном платье и облегающей шерстяной кофте, она выглядела красавицей. Её карие глаза смотрели тревожно, но смело. Длинные светлые волосы разметались по стройным плечам, словно вылепленным рукой гениального скульптора. Красивую форму губ чуть искажала, но не портила жёсткая складка. Вряд ли ей было больше двадцати, но по выражению её лица было ясно, что ей уже пришлось хлебнуть горя. «Бедная девочка», подумал бортмеханик, который был лишь на пять-шесть лет старше, и спросил, как её зовут.

– Эмма, – ответила девушка с таким спокойствием и достоинством, как будто они знакомились на светском мероприятии.

– А тебя?

– Андрей, – ответил бортмеханик и на автомате протянул ей руку. Ничуть не удивившись, Эмма ответила на рукопожатие, и спросила:

– Где мне можно устроиться?

Андрей показал ей, где присесть и исчез. Однако, как только самолёт набрал высоту, он пришёл за ней и пригласил в кабину. Командир корабля включил автопилот (или как он его назвал, «абсу») в режим стабилизации курса и тангажа, а второй пилот Витя уступил Эмме своё кресло, отправившись посмотреть, как обстоят дела в салоне и заодно поболтать со стюардессами, одна из которых была новенькой в их экипаже и ужасно ему нравилась.