Александр Петрушкин - Кожа. Стихотворения 2000—2017 годов

Смертно жизнь посмотрит в тело,
Излетая вертикально:
Непрописанный на белом —
Проживает на вокзальном —

Али в воздухе, али в горном —
Небом тонком – коридоре
Стерты сроками предлоги —
Героин горит на воре.

Ни фига себе разлука! —
Вот те дата, фот те фатер-
Land – сгрызут ее, как булку —
Только тело выйдет матом.

Смертно жизнь залита в гвозди —
Это в смысле неотвратно
Вдох заходит к связкам в гости,
Чтобы истекать обратно.

Ненарочно, как расплата,
приподнимет вера корку —
мы приходим вверх из ада,
чтобы вниз построить горку.

Иглы-четки, блин-поэты
Расползаются под снегом.
Был Поплавский, да весь вышел
Поплавком над грязным смехом.

Ничего себе молчанье
И для голоса обертка,
И Каренина-блядь-Аня…
Нянька-мамка, где же водка?

Выпьем все. Из колыбели
Всяко дело выйдет в матку,
И гондоны тьму посеют,
Чтобы тройкой мчаться в Сатку.
(2005)

Жалуется на холод Овидий и иже с ним и —
Зрение здесь ни о чем не подскажет, а молвишь и дату вынешь
В эту Румынию, то есть потерянное колено Иерихона.
Смотришь в упор и распустилась вена.

И не родится дочка приплюснутого Мордехая —
Вскоре завоют суки и приближенье стаи будет растянуто в рельсы —
Скорбные, как колеса. Сверстанным в память лицам
Не сможешь задать вопроса.

И никого не жаль. И нет ни Афин, ни Греций
Как речевой оборот встретившись с Телемахом в Одессе
Овидий жалуется на холод – который живет в его Лизе и рвется последний слог
К придуманной им отчизне.
(2005)

Выбывая из пая причудливых метаморфоз —
Что, Овидий, все спишь на карпатских небесных краях? —
На ладонях – все слово, которое вынести нес,
На чернилах же – ночь, что свои надкусила края:
Если спать – то и видеть продавленный телом мороз,
Чтоб впечатать Гомера в заносчивый ритм снигиря.

И – пройдя половину иль треть мне приложенных лет —
Неприлежно зубрить эту азбуку мертвых племен —
Опускаться не ниже, а выше – туда, где надломленный свет —
Вьет гнездовье себе – из пристрельных на имя – времен,
Выбирая небритой щекой пошрамнее кастет
Или нашему сраму, Овидий, подобный урон.

Что, Овидий, все спишь – не свои – отпуская – слога
Под водою небесной? Как рыба – глотаешь словарь?
Опускается ночь ниже нас – не по мере туга —
Как дорогу сдержав – на плечо приспускается тварь
И связует – раскольные днем от людей – берега,
И в охоту смотреть, уподобившись камню – как встарь

Ты смотрел. Вот, и я – отбываю в страну – без вещей —
С Энеидой в подмышке, с ненужным другим языком —
С папиросой в зубах – состоя из просторных щелей —
Сокращая пути – как в лавины обрушенный ком.
Если спросится: кто? – отвечай – по наитью – ничей —
До конца – до избытка изнанки – извергнутым ртом.

Что, Овидий, не рано ли видим нам – в сумраке – лес
Из – скороченых в тени – людей или призраков их? —
Если спрошено – значит отвечено – значит отвес
Отклонился на сторону речи – как птичий чирик —
Значит, зрит из бумаги – на нас поделенный порез —
Как ни странно – в разрыве своем – съединивший двоих.

Нас с тобою, Овидий, пристрочит к реке назывной мошкара —
Это дальняя Припять – за длинным туманом приходит сюда.
Что не спится, скорее, причина – нежели ноль. До утра —
Говорит себя «нет» – за личиною скрывшей нас «да» —
И себя о (т) пускает из неба, как смер (ч/ш) и гора —
Или ода звучит – как собой, захлебнувшись, вода.

То не утро зарится на твой занавешенный дом —
То плутоново царство – к речей виноватым соскам —
То все девять кругов притекают во фразы гуртом,
Как вина расстоянья – отчего то подвластного нам.
А щенячий восторг все летит из бумажных сторон —
Обжигая обратную ересь остывшим губам.

Что, Овидий, похлебка густа?.. – в смысле: изгнана речь —
Вместе с нашей одеждой, что свалена мертво в углу,
Отбывая оттуда, откуда бы надо истечь —
По-младенчески – с утренней жаждой – в отцово «агу» —
Переправить нельзя – от того, и приходится лечь
В свой – насмешливый – полуязык, из которого спешно реку.
(2006)