Анна Русс: Теперь всё изменится

Он забывал, как вместе раньше плыл
Летел, бежал и потерялся где-то
Где был замок, где из под крана бил
Коньяк и ром
Луна и первый гром
И где другой один лежал одетый
Каракулевым огненным бедром
Коленом драповым, атласным голым нёбом
Органзовым оранжевым огром

Он пьет и пьет, берет лимон и пьет
Лимон и пьет, и блюдце опустело
Он пишет книги, он их издает
Душой речист и положил на тело

Он две недели в свет не выходил
Лишь кто-то вспомнил через две недели
Крутился мир, пока он спал в постели
Зачем он столько книжек затвердил

– А сумка с ти’ажом за га’ажом.
Он нахохмил и мы ему поржём
Он поздно шел, а пили не боржоми
Он падал, он ошибся этажом

Он шкаф открыл, а там станки станки

И мы прямолинейны, но тонки
– Ты все донес и часом ты не болен? –
Вопрос готовим, набирая номер

Но он не отвечает на звонки

Трубка, прости, я не могу тебя снять
Вон, глядь, мой любимый пошел
Мой пустоглазый, глядь
Переступает ногами сердце мое отнять

Сердце мое распять, разбить и разъять
Переступает ногами все у меня отобрать
Прости, телефон, я сейчас не могу тебя взять
Вон пошел мой любимый, глядь

А я вот, брат, думаю, кому ты ваще, брат, наден
Если тебе от рожденья, брат, человечий язык не даден
Если вечно зелен черный твой виноград
Вот что волнует, брат

Переступает ногами, глядь, и что с тобой делать, брат
Пустой, как кружок, загадочный, как квадрат
Может, отвесить тебе
Или как-то еще отметить?
– Что распинаешься, говорит
Я, похоже, и сам не рад

Извини, звонок, я никак не могу на тебя ответить.

Когда разуваешь глаза, то истина начинает слепить:
Если не произносить слова «деньги»,
то любовь реально купить,
С мамой нельзя договориться,
но можно общаться на ее языке,
Думать о том, как ты изменился – не лучше,
чем плакать о пролитом молоке

Лишний вес и секущиеся концы – это тоже ты,
А вот той, с ногами до неба, никогда тобою не стать,
Темнота темнее, если пришел из света, свет больней,
если вышел из темноты,
Если в доме живут коты, то можно ни с кем не спать

У тебя нет другого тебя, чтобы им управлять и жить,
Не злословить и не судить – так же просто,
как вылечить рак,
Не продашь кошель – будет нечего в него положить,
Тот, кого ты любила все эти годы – дурак.

«…что б ни попало в невод
себе оставь одно:
под каждым дном есть небо
над каждым небом дно»

И вот она
On such a winter’s day
Забрасывает в сеть
Свой невод
Сканирующий небо для нее
Определяющий по звездам
Что через восемь дней
Прочертит самолет дугу
Туда, где кнопки нет
«хочу, но не могу»
Там двери золотые
Там ждет святой франциск
Там сны сбываются
On such a winner’s day
Она решается и делает свой выбор
И нажимает
«ДА»

…но соляным столпом становится винда
и сыпется, как пепел
жесткий диск.

Все опостылело, обрыдло
Вчера ел банками повидло
Сегодня трюфель сунул в рот –
И лепишь галочку в блокнот

С последней птичкою блокнота
Садишься вежливо в углу
Стола, где чествуют кого-то
И ты пришелся ко столу

У угощений есть названья
Но нет восторга узнаванья
И беден вкус и незнаком
У блюда с русским языком

На все вчерашние загадки
Внизу за скобками отгадки
И чем яснее и поздней
Они преснее и постней

Включишь, бывает, фильм, и сразу
Что дальше, знаешь наперед:
Закашлял отрок ясноглазый –
Он обязательно умрет

Летит листва, садится солнце
Бегут года и поезда
Он обязательно вернется
Он не вернется никогда

Насест, водица с шелухою,
Худеет мелочная клеть
Коснешься зеркала рукою
И как-то не о чем жалеть

Манят загадочные дали
Орбиты ласточек и крыш
Но стерлись мелкие детали
И ты уверенно стоишь

Стучишь, ломаешься, хвораешь
И обязательно умрешь
Когда бояться начинаешь
Бояться вдруг перестаешь