Галина Кипренко - На языке кузнечиков

Твой маленький ангел расправит мне плечи,
и в сердце растает вселенская грусть.
Он полон грядущим, как святочный вечер,
он весь устремляется чуду навстречу,
я с ним ничего не боюсь.

В дурную минуту твой маленький ангел
украдкой присмотрит за мной,
прикроет мои невеликие тайны,
подарит беседу в хорошей компании
и даже крыла за спиной…

Море как зеркало, только цветное.
Берег безлюдный. Ропот прибоя.
Пенные гребни – по валунам.
Пресное небо осеннего Крыма
с долей извёстки и мокрого дыма.
Может быть, нам

переболеть неизменной разлукой
берега с берегом, этой докукой —
жить до конца сентября
в зоне отлива, отрыва, отпада…
Море шумит и волнуется рядом,
гальки даря.

Ива полна печалью, как лампа светом
Сломана ветка – забытый мотив прощанья
Ивовый вздох – ничего не осталось сердцу
Всё у людей короткое, даже память
Не умолкает ветер в плакучих ивах

Дорога в тысячу ли
меня привела сюда:
скрипучие журавли,
колодезная вода.

Темнее и глуше лес,
диковинней старый тын,
вольготнее синь небес
в приделе родных осин.

Скворечники на шестах,
сиреневый шелест зим…
Непуганые места,
где ветер гостит один.

Меня привела сюда
дорога в тысячу ли,
укромные невода,
учители издали…

Увидеть тебя – как увидеть Венецию,
до радуги дотянуться,
или с работы идти по Невскому,
или богатой проснуться.

Смотреть на тебя – словно счастье отмеривать
пригоршнями, не горстью.
Глаза распахнуть, молчать потерянно,
сиять после.

Вернуться домой, посмотреться в зеркало,
стереть радость.
И снова жизнь полосатой зеброю —
в две краски сразу.

Помоги, Господи, не обольщаться,
помоги, Господи, планов не строить.
Случается то, что должно случаться,
и покрывается всё любовью.

Помоги, Господи, принять, что будет,
помоги, Господи, терять, что имею,
не давай того, чего не выдержать людям,
укажи звезду, чтобы идти за нею.

Сохрани, Господи, набережную неисцелимых
на Твоей земле, невыразимо прекрасной,
для нас всех, хороших и разных,
для романтиков, влюблённых и пилигримов.

Сегодня на заре мы думали туман.
Окрестные дома топорщились лохмато
и ёжились кусты, а листьев хохлома
была снята и смята.