Кирилл Корчагин - Все вещи мира [сборник]

не упасть бы в эти шелка в этот
холод роскошный на литейном или
прямо на невском почему-то
не скрыться от топографии этой
в революционной борьбе

нет понимаю как бы и нет
пра́ва на эти слова на эти
передвижения и только сыплются
искры на обмороженные провода
да скрежещут там где-то или

нет прямо здесь фонтанчики
красного льда кто знает откуда
эти штандарты откуда несется
через просветы день и обнимает
замерзших раздавленных всех

король разрывов сходит с коня
под дождем длящимся восемь
месяцев и разворачивающийся
холод обнимает его и соцветия
плесени полыхают в замкнутых
комнатах сна

камни разбросало взрывной волной
не подойти к руинам и шаги
рассыпаются над осклизлыми
мостовыми что ты скажешь себе
среди гнили и пыли с файером
в робкой руке?

что шелестящие вверх поднимаются
обугленные широ́ты в свернутых
аллеях дождь прибивает огонь
к земле и невозможно струится между
просветами пеной рудой наше
пидорское солнце

звук вплетается в замирающий знак ночи
под тяжелыми соснами тающими кораблями
закипает наледь заглядывают в окна
утомленные квартиранты над чистой
планетой проносящиеся в рассветном
копошении эпителия расскажи как тебя
выебали в этом переулке милые мальчики
среди разрывающей легкие весенней пыльцы
пока день переваливался через горизонт
отяжелевшим цветением разбухал оседая
на низкие горы и выплескивался на берег
где в тумане и темноте приморской цветы
и звери собирались в новый поход

вишня рябина волчьи ягоды для тех
кто близко живет к земле кто
умывается дождевой водой и сгорает
под солнцем прорастающие сквозь бетон
навсегда оставаясь с нами в пространстве
воска в свежесрубленных ветках почти
безымянных где набухает пшеница
где скрыто тепло и другое всё что есть
у тебя всё что выиграли мы сражаясь
в небольших городах среди пыли и мха

вечером в поле не устоять на ногах от ветра
и дыма как в полдень от пронзающих голосов
птиц от всего того что оседает на землю того
что виднеется сквозь просветы отдаленных
сосен в духоте я проснулся когда доски
скрипели и хрустело стекло рассыпанное
на полу и проходящие люди в одеждах
защитного цвета перемещались в лучах
пыли словно любовники забывшие друг
о друге среди протяженных полей

дочь соловья и сестра соловья
тихое тело и сон разрезающий
сон среди талой воды где
инфузории дышат где дрожат
сердца́ заключенные в колбу
ветра туч и огня

если в грязи рассвета найдется
кристалл что оживит наши флаги
то через два года взорвется солнце
и осколки его запекшиеся будем
искать мы среди темного шлака
и нефтяной золы

всё кончится через два года дети
вернутся в коконы сна и не в этот
так в следующий раз поднимется
свет от земли заискрятся волосы
зелеными волнами трав в тишине
обовьются

в пыльных книгах
они провозили слухи
их досматривали у границы
и пока он спал вокруг
скулили собаки зарываясь
в пласты препаратов так что
книжный червь заползал
ему в ухо полное пыли

и качались за окнами
быстрые льды рек
хрупкие ветви ночи
огибали его лицо
дышала земля и над ней
тревожный конвой
проносился звеня

за полчаса до границы
покрытые потом они говорили
о космических пришельцах
что непременно спасут мир
об уринотерапии о том
что корабли империи
поднимутся ввысь
нанесут последний удар

звезда моего государя восходит над джелалабадом
где изгибаются реки и нет ничего другого только
разморенные солнцем тела и сожженные солнцем
ракеты где плавятся черные горы в честь праздников
и пиров пылятся дворцы и плотины в склеротической
дымке подхватывающей крылья птиц там разведчик
заброшенный в тыл постепенно осознает что земля
монотонна и неизменна обуглена и черна но любит
ее и по-прежнему вглядывается в очертания холмов
но неровны текстуры и пикселизованные облака
прерывают простор и все так же болят глаза разрываясь
как переспелые сливы