Вадим Степанцов - Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

И взгляд сливается с зимой,
С ее пустыней,
С беззвучно дышащей каймой
Вдоль черт и линий.

Всех капель, оцепивших двор,
Напильником касался день,
И чурки расшибал топор,
Как городошную мишень.

Пила упрямая пила,
Волнуясь, как стальной платок,
Крутую толщину ствола,
И булькал выгиб, как глоток.

Петух ронял мазки белил,
Как тюбик, тиская нутро,
А сам петух палитрой был,
Поставленною на ребро.

И крыша резала коньком,
Как бы алмазом, гладь небес,
И радость золотым мешком
Валилась к нам через разрез.

С лучами путалось пшено
И в лужах солнца шло на дно,
Но, как машинка для шитья,
Включались куры заодно.

Свинья, покинувшая хлев,
Глядела как бы сквозь стекло,
Как счастье, словно ошалев,
К нам беспричинно в руки шло.

Жизнь будничная не пьянит,
День тянется, излишне долог,
И опьяняет только вид
Застывших стройно книжных полок.

Успев страстями отболеть,
Душа становится капризней,
И срок приходит нам хмелеть
От чтения, а не от жизни.

Так дружелюбны тишина
И надписей мерцанье в келье!
Восторг от книжного вина
Не превращается в похмелье.

Настаивается оно
В тиши, под нежной книжной пылью –
Вино религии, вино
Опасности, вино насилья.

Вселенский хмель водил пером
Писак, сложивших эти сказки
О тех, кто в чане мировом
Был частью Божией закваски,

О тех, кто хмель в себе пронес,
За кем неслись вражда и схватка,
Через кого шутил хаос
Над трезвостью миропорядка.

Так помолитесь, господа,
Коль сами опьянеть не в силах,
За тех, кто чувствовал всегда
Хмель, обращающийся в жилах.

Реки, озера, протоки,
Села в овчине лесной.
Свет, что растет на востоке,
Белой взмахнул пеленой.

Кроткие села туманны,
Но зазвенят якоря –
Вновь на волну Иордана
Лодки сзывает заря.

Над пеленой многорукой
Солнца возносится шлем.
Где-то за дальней излукой
Дремлет и твой Вифлеем.

Много пришествий явила,
Но описать не берусь
То, для которого силу,
Ведаю, копишь ты, Русь.

А на дремучей протоке
Молится утренний дым
О златокудром пророке,
Бредившем духом твоим.

Рытые бархаты мхов,
Папоротников узоры.
Слушают ход облаков
Медноколонные боры.

Неиссякаемый ход
В вольных высотах незримых!
Хвои меха колыхнет
Ветер, пасущий гонимых.

Вслед за волной ветровой –
Солнце с коротким приветом.
Медь обернется живой,
Мягким затеплившись светом.

Но обратятся столпы
Вновь к отрешенности чинной.
Я водопойной тропы
Не покидаю лосиной.

Боязно путь потерять –
Бор безучастен к невзгоде,
Сказки не в силах прервать –
Сказки ветров о свободе.

Слышимей облачный ход,
Синь раздвигает преграды:
Отблеск речной промелькнет,
Реже стволов колоннады.

Сладко замедлить шаги,
Слушать в гудящем портале
Скрежеты лезвий куги,
Перекрестившихся в шквале,

В синие шири глядеть,
Видя, как снова и снова
Ветра слепящая сеть
Полнится дрожью улова,

Как на смоленый канат
Сиверко отзвуки нижет
И светлорунных ягнят –
Ивы прибрежные лижет.

Не от умственного бдения,
Не от строгих образов
Нам вкусить освобождения,
Услыхать певучий зов.

Истомит тоска неясная,
Неусыпная тоска,
Отомкну же лодку праздную
От причального замка.

И пойму: года не отняли
Духа главную казну,
Только лодку мимо отмели
Я на стрежень поверну.

Ширь откроется огромная,
Станут слева проплывать
Ивы и луга поёмные,
Справа – боровая рать.

Всюду тешится погонями
Серебрящий травы норд.
Волны звонкими ладонями
Плещут в выпяченный борт.

С прежней радостью безмерною,
Расширяясь, дух поет,
И рука, как прежде верная,
По стремнине правит лёт.

Водь от ветра фиолетова,
В пойме ветер бирюзов,
И летит с раздолья этого
К небесам певучий зов.