Вадим Степанцов - Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

Нас отдают сержантам ражим,
Пинками осыпают щедро,
Но вскоре людям мы расскажем
О том, что укрывают недра.

О крысах бледных, безволосых,
Однако ростом с поросенка,
О паутинных липких тросах,
О пауках с лицом ребенка.

О трупах в форме машинистов,
В подземной сырости раскисших,
О жертвенниках сатанистов
В зловещих закопченных нишах.

Мы от людей, погрязших в быте,
Всегда стремимся отличаться –
Нам любо мимо них в корыте
По эскалатору промчаться.

И, скрежеща корытным днищем,
Остановиться на платформе
Вплотную к ясным голенищам
Садиста в милицейской форме.

Пусть люди видят: в жизни тусклой
Есть всё же место для полета,
Хотя и волокут в кутузку
Корыто и его пилота.

И чье чело не омрачится
Раздумьем о судьбе таланта,
Когда пилот подбитой птицей
Заголосит в руках сержанта.

Распространяя дух коньячный,
Насвистывая на ходу,
По вашей жизни неудачной
Виденьем ярким я пройду.

Как на диковинное что-то,
Вам любо на меня глядеть,
Ведь вашим тягостным заботам
Не удалось меня задеть.

В трудах вы терпеливо прели,
Надсада ваши нервы жгла,
Зато в моих руках горели
И сами делались дела.

Произносили вы упреки,
Но как-то вяло, без огня,
Ведь вас пугавшие пороки
Забавой были для меня.

Когда понадобитесь мне вы,
Я всё, что надо, получу:
Я так хорош, что вспышку гнева
Вам разыграть не по плечу.

И я такое изумленье
Мог придавать своим словам,
Чтоб всякое сопротивленье
Нелепым показалось вам.

Вы слабости мои прощали,
Ведь в душном лабиринте дней
Моей свободой вы дышали,
Которая всего нужней.

Слезу по мне недаром пустят
И по заслугам укорят:
Я, расстававшийся без грусти,
Был встречам непритворно рад.

Слова, поцелуи, объятья,
Двух тел сопряженье в одно…
Бессмысленно это занятье,
Но тем и приятно оно.

Нелепы любви ритуалы,
Признанья – поток чепухи,
Но я не смущаюсь нимало,
Любимой слагая стихи.

Любовным охваченный хмелем,
И сам я немало глупил:
Ночами не спал по неделям,
Терял состоянья и пил.

Любовь заменила мне веру,
И всем я пожертвую ей.
Плевал я на знающих меру,
Спокойных и трезвых людей.

Не слышал вовек обыватель,
Который размеренно жил,
Гармонии той, что Создатель
В черты моей Дамы вложил.

Должно быть, филистер злосчастный
И зрением также убог:
В глазах моей Дамы Прекрасной
Творца он увидеть не смог.

Кичусь я своим фанатизмом,
В безумствах иду до конца,
За то я и гением признан,
Любимым созданьем Творца.

Вхожу я, пропащий повеса,
В ваш храм – и разносится взрыв,
И падает в храме завеса,
Небесные рати открыв.

Коль ты меня отвергнешь, Настя,
То что мне светит впереди?
Наколка “Нету в жизни счастья”
Заголубеет на груди.

Надежды дерзкие развеяв,
Меня ты сразу оборви,
Чтоб я, как Ленька Пантелеев,
Бандитом стал из-за любви.

Я окружу себя гурьбою
Весьма сомнительных дружков.
Налеты, взломы и разбои
Нам будут парой пустяков.

Я за любовные напасти
Безвинным людям стану мстить –
Прости меня за это, Настя,
Как я сумел тебя простить.

Ты все как надо понимаешь,
А коль не любишь – не судьба.
Прости, когда в толпе поймаешь
Мой взгляд косой из-подо лба.

Мои бандитские ухватки,
Дела бандитские прости.
Качусь к концу я без оглядки,
Чтоб на твоем не встать пути.

А впрочем, ты живешь прекрасно
И знать не знаешь ни о чем,
И беспокоюсь я напрасно
О снисхождении твоем.

Перед большим универмагом
Слоняюсь я на склоне дня
И револьвер системы “магнум”
Вдруг выхвачу из-за ремня.

Я инкассаторам внушаю,
Что ни к чему шутить со мной
И восвояси отъезжаю
Со всею выручкой дневной.

Я крупный вор, однако мира
В душе и не было, и нет.
Мне опостылеют хавиры,
Попойки, телки, марафет.

Возьмусь я за дела такие,
Как будто лезу на рожон,
И в песнях всей блатной России
Мой образ будет отражен.