Елена Крюкова - Сотворение мира

Сынка мово совратила:
Уж любила — так любила!..
Так любила — стыд и срам!..

— Так любила — как всем вам

И не снилось, милые.
Так — как за могилою.
Так — как до рождения
И до Воскресения.

Подошел Он к Нагой. Ее в шубу закутал.
Под глазами Его отступила толпа.
Засиял Его лоб, золотой Его купол,
Над зимой, над толпою, что выла, слепа.

И сказал Он, сцепивши худыми руками
Ее плечи, истоптанные, в синяках:
— Кто из вас без греха —
пусть в нее бросит камень.
А никто — Я ее понесу на руках.

И стояли все — идолы да истуканы!
А Он крепко блудницу в охапку схватил
И поднял ее ввысь — от любви своей пьяный —
Прямо в горестный ход одиноких светил!

И сама она — грузная, немолодая —
На руках Его сильных от боли дрожа —
Засияла звездою январского Рая —
Солью льда
на блесне дорогого ножа.

Ой ты, буря-непогода —
Люта снежная тоска!..
Нету в белом поле брода,
Плачет подо льдом река.

Ветры во поле скрестились,
На прощанье обнялись.
Звезды с неба покатились.
Распахнула крылья высь.

Раскололась, как бочонок —
Звезд посыпалось зерно!
И завыл в ночи волчонок
Беззащитно и темно…

И во церкви деревенской
На ракитовом бугре
Тихий плач зажегся женский
Близ иконы в серебре…

А снаружи все плясало,
Билось, выло и рвалось —
Снеговое одеяло,
Пряди иглистых волос.

И по этой дикой вьюге,
По распятым тем полям,
Шли, держася друг за друга,
Люди в деревенский храм.

— Эй, держись, — Христос воскликнул, —
Ученик мой Иоанн!
Ты еще не пообвыкнул,
Проклинаешь ты буран…

Ты, Андрей мой Первозванный,
Крепче в руку мне вцепись!..
Мир метельный,
мир буранный —
Вся такая наша жизнь…

Не кляните, не браните,
Не сцепляйте в горе рук —
Эту вьюгу полюбите:
Гляньте, Красота вокруг!..

Гляньте, вьюга-то, как щука,
Прямо в звезды бьет хвостом!..
Гляньте — две речных излуки
Ледяным лежат крестом…

Свет в избе на косогоре
Обжигает кипятком —
Может, там людское горе
Золотым глядит лицом…

Крепче, крепче — друг за друга!..
Буря — это Красота!
Так же биться будет вьюга
У подножия Креста…

Не корите, не хулите,
Не рыдайте вы во мгле:
Это горе полюбите,
Мбо горе — на Земле.

Ибо все земное — наше.
Ибо жизнь у нас — одна.
Пейте снеговую чашу,
Пейте, милые, до дна!.. —

Навалился ветер камнем.
В грудь идущим ударял.
Иссеченными губами
Петр молитву повторял.

Шли и шли по злой метели,
Сбившись в кучу, лбы склоня, —
А сердца о жизни пели
Средь холодного огня.

Подойдите ко мне, подойдите сюда —
Чья безжалостна хворь, чья огромна беда,
Чей ножом рассечен перекошенный рот, —
Истощенный, болезный, родимый народ.

Подойди ко мне, малый пацанчик немой —
С перевязанной проволокою сумой,
Подойди ко мне, девушка в черном платке —
Пусть затянется язва на страшной щеке!

Подойдите ко мне, подойдите скорей —
Сонмы воющих воем, седых матерей!
Я горячие руки на вас возложу.
Про хребет Гиндукуш ничего не скажу.

Подойди ты ко мне, бесноватый мужик!
К беспредельному горю еще не привык?..
Я тебя, дурачка, из горсти напою,
И одежду отдам, и надежду свою.

Сколько вас там идет?.. — Вся держава идет?..
Подойди ко мне ближе, родимый народ!
Я тебя не отдам, я тебя не предам,
Я устами прильну к твоим грязным стопам.

Я тебя от безумия не исцелю.
Я тебя исцелую, затем что люблю.
Я тебя, умирая, во тьме помяну —
В полумраке плацкарты — лампадку одну:

Как вагоны мотает, на стыках трясет!
Спит на полках вповалку родимый народ,
А девчонка — лампадой в морозе — горит,
Нежным шепотом имя Мое говорит.

…Едва застыл байкальский плес,
Глазастая вода, —
Как по воде пошел Христос,
По нежной кромке льда.

Как зимородок-изумруд,
Озерной глуби гладь…
И так Он рек:
— Здесь берег крут,
Другого — не видать…