Елена Крюкова - Сотворение мира

И так Царица отвечала,
И на груди блестел гранат
Кровавой вязью:

— Я познала,
Что в мире нет пути назад.
Тебя любила и ласкала —
Как две зверюшки, бились мы
До слез, до смеха, до оскала —
Так страсть кинжальная сверкала
На голубых шелках зимы!
Ты, царь… мне был всего дороже.
Мой Бог. Мой Муж. МойЧеловек.
Твоей любимой смуглой кожи
Жар — на моих губах… навек…
С тобой мы жили не тужили!
Но с Севера летят ветра.
Печать на сердце положили.
И я почуяла: пора.
Царь! Я другого полюбила.
Но, сожигая все мосты,
Зрю: далеко еще могила,
Полна звериной дикой силы,
В победном блеске красоты,
Я говорю: утешься, милый,
Не плачь! Он — это снова ты!

Ты! Ты! Кого б ни обнимала
В вертепах, избах и дворцах,
Кого бы телом ни сжигала,
Кому б душою ни дышала
В Луну полночного лица, —
Все ты, мой Царь! Твоя навеки
Пребудет надо мною власть.
Сомкну ли старческие веки —
Вновь мы с тобою — человеки —
Справляем праздник: свет и страсть…
Люблю! Но ухожу! По соли
Дороги зимней — под пятой,
По нашей лученосной боли,
По нашей ярости святой…
Прощай! Заветные каменья
Твои — вовеки не сниму:
Топах пылает в исступленье,
Рубина кровь течет во тьму…
Прорежут медный лик морщины.
Избороздится гладь чела.
Сочту: то камни — иль мужчины,
С какими в мире сем была?..
Забуду всех! Перебирая
Объятий каторжную сласть,
Узрю: с тобой — преддверье Рая,
С тобой — к бессмертию припасть!..
О Царь!.. Иные жгут приделы.
Иные фрески в них… и тьма…
Но я, тебя бессмертным сделав,
Бессмертье обрела сама.
И я уже — звезда, монада.
Мне душно во дворце твоем.
Мне нужен Мир. Его преграды.
Его рогожи и наряды.
Его сапфирный окоем.
Его любовь…
Прощай, любимый!
Соболью шубу мне накинь.
И я уйду — вперед и мимо —
В полночную тугую стынь.
Ветр иссечет лицо нагое.
Ступни изранит жесткий наст.
Уже не стану я другою.
Уже в церквах поют про нас.
Уже ветра поют вокруг
Под звон метелей многострунных…

И вырвалась она из рук
Владыки Трех Миров Подлунных.

«И ни ангелы неба, ни духи пучин
Разлучить никогда б не могли,
Не могли разлучить мою душу с душой
Обольстительной Аннабель-Ли!..»

Я одна в саркофаге немом между звезд —
Соглядатайка ярких миров.
Распустила комета Жар-Птичий свой хвост
Над ларцом лучезарных даров.

Все приборы блестят под моею рукой
Жадной сотней мигающих глаз.
Я одна — меж созвездий — с моею тоской,
Настигающей здесь и сейчас.

Там, в бездонных колодцах, Земля просверкнет
Слезной каплей на черной щеке…
Здесь — замедлило Время свой яростный ход
И дрожит в моей нежной руке.

Заложу я в машину листки… И опять
Выйдет шипом змеиным ответ:
Нет горючего. Век тебе здесь вековать.
Ты одна. И спасения нет.

На экранах обзора — во всю широту —
Как распахнутые крыла —
Кажет Космос нагую свою красоту,
Что алмазом под сердце вошла!

Вот Гиады жемчужною гроздью висят
Над звездой — Красным Глазом Тельца…
Вот Арктура лучи водопадом летят
Во пучину без дна и конца!

Рядом — мрачный Плутон: светит выгнутый бок
Ослепительным синим серпом…
Добирается холод Вселенной до ног,
До лица во рыданье слепом…

Я одна! Космос, я пред тобою одна.
Обнаженнее нету меня.
Я дитя твое, матерь твоя и жена,
Ветвь, сполох мирового огня!

Сколько лет мне отпущено, черный Простор?..
Колесница летит надо мной…
Выпускай же в меня, через жаркий костер,
Стрелы звездные — все до одной!

Я вцепляюсь — в рычаг…
я вперяюсь — вперед,
В солнцеликую бездну огней…
И подъялись власы: что там за хоровод…
Лики, что лун Сатурна бледней?!..

То видение… брежу!.. то Космос навлек,
Охватил мне короною лоб…
Закачался мой утлый небесный челнок,
Мой при жизни запаянный гроб!

И увидела я: все летели ко мне,
Все, любила кого на Земле —
Иван Грозный в опричном сполошном огне,
Тинторетто во фресковой мгле!

И седой лев Бетховен, глухой — синева
Его глаз все нутро потрясла! —
И раскосый монах — его звоны-слова
Канченджанга в снега вобрала… —

Тот поморский рыбак, что меня взял в полон,
Как севрюгу в путине схватил, —
С бородой благовонною царь Соломон,
Что кольцо «ВСЕ ПРОХОДИТ» носил,