Андрей Добрынин: Сборник поэзии 1

И вот плачевный результат Лишился головы покойный, Хоть машинист отнюдь не гад, А человек весьма достойный.

Братан приобретает власть, И "мерседес", и черный пояс Лишь для того, чтобы попасть Под страшно лязгающий поезд.

Чтоб цепь случайностей прервать, Над нами голос раздается И хочет что-то втолковать, Но втолковать не удается.

Стремится некто дать совет, Но втуне все его старанье, Ведь проявляем мы в ответ Лишь тупость и непониманье.

Наречьем дружеским, увы, Никак братва не овладеет, И с каждым днем ряды братвы Безостановочно редеют.

1997

Андрей Добрынин

x x x

Житейских не ищу побед, И чествований, и триумфов Таким же был мой кроткий дед, Рязанский поп Трофим Триумфов.

Не устремляюсь к славе я И не ищу идейных схваток Была бы только попадья Да верный маленький достаток.

Да знал бы, праведно служа, Я благодарность от прихода, Да гнусных умствований ржа Не ела б нравственность народа.

Но снова я сбиваюсь с нот В разгар божественного пенья: Трофима вывели в расход, Меня ж выводят из терпенья.

Все происходит вопреки Моим нехитрым пожеланьям, Так как не приписать строки Мне к бунтовщическим воззваньям?

Стихом толпу я осеню И буду брать лабазы с бою, И прочь затем засеменю, Согнувшись под мешком с крупою.

Кто все мне делал поперек Пусть он дрожит, на это глядя, А славянин находит прок В любом общественном разладе.

Кто в доллар воплощал и фунт Мой труд угрюмо-безотрадный, Пускай кричит про русский бунт, Бессмысленный и беспощадный.

А мы, славяне, не дрожим Перед общественной страдою, Нам даже кроткий дед Трофим С небес кивает бородою.

1997

Андрей Добрынин

Что говорить о черных силах? У нас внутри сидят враги. Коль слишком много крови в жилах, То кровь бросается в мозги.

И думать этими мозгами Уже не в силах мы тогдаИ нам милей молебна в храме Блудниц накрашенных стада.

Хотя мудрец просфорке черствой И ключевой водице рад, Милей нам пьянство и обжорство, И прочий тлен, и прочий смрад.

Пойми, в чем истинная благость, И впредь не будь таким ослом, И ближних, совращенных в слабость, С молитвой уязвляй жезлом.

Быть правым - вот что в жизни сладко, Вот что возносит к облакам И придает стальную хватку Жезл поднимающим рукам.

И порка помогает тоже, Ты плетку тоже приготовь Она оттягивает к коже От головы дурную кровь.

Утратит жертва гордый облик, Зазнайство глупое свое, А ты внимай, как в жалких воплях Выходят бесы из нее.

Овечке неразумной порку Так сладко вовремя задать И после черствую просфорку С молитвой кроткою глодать.

1997

Андрей Добрынин

Я размышляю только об одном: Куда податься в городе ночном? Мой дом родной - как будто и не мой, И возвращаться некуда домой.

Устраивать свой дом - напрасный труд, Все у тебя однажды отберут, И ты узнаешь, каково тогда В ночи плестись неведомо куда.

Расплатишься изломанной судьбой Ты за желанье быть самим собой, Тебе оставят холод, ночь и тьму Весьма способны близкие к тому.

Мне только бы согреться где-нибудь, А дальше можно и продолжить путь, Хоть забывается с таким трудом Не устоявший, обманувший дом.

1997

Дни струятся ручьем, Молодость позади. Не сожалей ни о чем И ничего не жди.

Пусть уплывает жизнь, Пусть ты совсем одинок Ни за что не держись, Все отпусти в поток.

Приобретенья - ложь, Всегда плачевен итог, Но как ты легко вздохнешь, Все отпустив в поток.

1997

Андрей Добрынин

Сквозь листву я вижу в сквере Склонный к зрительным причудам, Как сильван теснит пастушку, Чуть покачивая удом.

В старом парке приглядеться Чуть внимательнее надо, И увидишь: в кроне дуба С фавном возится дриада.

Из окошка электрички Вдруг увидеть доведется: Нимфа в рощице тенистой Трем сатирам отдается.

Глянь: Силен, мертвецки пьяный, За рулем автомобиля Мчит хохочущих вакханок В храм ночного изобилья.

Так, поскольку склонна грезить Гармоническая личность, Полнокровному мужчине Всюду грезится античность.

1997

Андрей Добрынин

Для женщин я неотразим, Они мне все твердят об этом. Кричит иная:"Сколько зим!" Желая сблизиться с поэтом.

Гляжу я тупо на нее, Поскольку я ее не знаю, Но удивление свое При том никак не проявляю.

"И что их так во мне влечет?"Я размышляю неотступно, Но отвергать людской почет Для сочинителя преступно.

Не зря нам дамы без затей Себя подносят как на блюде, Ведь мы же пишем для людей, А женщины, бесспорно, люди.

Коль женщина любовь свою Тебе вручила в знак почета, Обязан бросить ты семью И, по возможности, работу.