Вадим Алексеев - Хорхе Луис Борхес. Алгорифма

Пусть упадёт как в жертву принесённый.

Бог этот жёлтый карлик не взрывает

И солнце по сей день не остывает,

Но ты, язык самопревознесённый,

Прейди, с гримасою произнесённый.

Не мстит Бог, не прощает – забывает.

И с языками злыми то бывает,

Что и с людьми. Сгинь, в Книгу не внесённый!

Сегодня, девятого сентября 1978 года

На ладонь мою лёг небольшой такой диск

Астрологической игры в го. Знаешь, что значит "го", да? -

Игого! На доске фишкам Го вчинит иск.

Проживёт жеребец этот юность вольго, да

Зол конец его – петля и в ней горла стиск,

Потому что он жертвенный конь – вот невзгода! -

И на репке женился проклятый редиск.

Не написана им огуречных нег ода

"Ипполит и Дельфин", зато есть икса иск

В уравненье словесном, а промежъягода

Его не исторгает любовный заиск.

Вот какая стоит во вселенной погода…

Затопить бы камин да напиться бы вдрызг!

Го есть вторые шахматы Востока,

Древнейшего письма они древнее,

Чьё поле – целый мир. Скажешь, жестоко

Душить коня? Ты, видимо, главнее

Вождей земли, живущих у потока,

Ревнителей о истине умнее,

Сидящих в храмах лотосоцветоко!

Но, негодуя, надо быть честнее.

Ты видел, жеребца каков цвет ока?

Оно кучи, что с мухами, темнее.

Ни пуля, ни разряд электротока,

Ни яд и ни топор – всего вернее

Удавка. Нить основы и утока

Легла так, а ковра что нам роднее?

Число чёрных и белых комбинаций

Вселенной в го исчерпывает время,

А жеребца древнейшая из наций

Пасти будет, стопу вперяя в стремя,

Ради одной из… Нет, не коронаций -

Мистерий! В руки молнию и гремя

Приимет… Нет, не царь – центр эманаций

Могущества, чьё иго – мир, а бремя -

Война всем нечестивым, что как море

Бушующее, ила, донной грязи

Исполненное, волн мятеж в чьём оре:

"Нельзя слова давать ни в коем разе

Гонителю гомосексуалистов!

Станок печатный не для скандалистов!"

В го человеку можно потеряться,

Словно в любви или в любом из дней…

Они везде с триумфом воцарятся

И Фрейда институт – Москва, красней! -

Откроют и во все сферы внедрятся,

А есть ли власти что-либо вкусней?

Накажутся, не отблагодарятся,

Если Бог есть, они всего верней.

Как личности они не повторятся,

Скажу вам честно – некуда честней!

А в том, что наши личности вторятся,

Не убедился кто теперь? И с ней,

Истиной этой тяжко им смиряться.

Неужто Сатаны богач умней?

Сегодня, 9 сентября года 1978-го

Я, не сведущий в стольких вещах – пусть будет

На одну ещё больше, а что мне, убудет? -

Отказался от го. На конька кто хромого

И поставит? Эпоху кино конь немого -

"Мистер Пипкин в больнице" – застал: и добудет

Челюсть рвач вместо зуба, кто сцену забудет? -

На конька ставку сделает разве что мова…

От открытия вежливо я отказался

Лабиринта ещё одного на планете

И, как видите, в нём так и не оказался.

Легкопрыги! А вы просто канете в нети.

Вы, как я, вновь и вновь не родитесь под солнцем

Негром, персом, норвежцем, индусом, японцем…

Молчаливая дружба луны

(Я цитирую плохо Вергилия)

Будет сопровождать тебя. Зги ли я

Вновь не вижу, воспев валуны,

Что лежат в темноте, зелены,

Караимские как намогилия,

Соловей, трели чьи не долги, лия

У реки, на весь мир что слышны?

В чите первые строки важны.

Остальное – плод благогугилия.

Получается иегогилия!

Вот верлибры зачем мне нужны.

А с луной молчаливо дружны

Только те, чей не зол, но благ Или-я.

С ночи какой, потерянной сегодня

Во времени и с вечера какого

Твой зыбкий взор, святая греховодня,

На шее чей не крест и не подкова,

А чёрный ящик, светосень Господня:

"Да, согрешила. А что тут такого?

На нас вообще одежда лишь исподня,

А в том, что мы стыдимся, змея кова" -

Во дворике каком, в каком садочке

Луну ты разгадала? И как тьму трость

Ощупывает, Божья так премудрость

Ощупала порок людского рода.

Из мрака вышла Эос, златокудрость

Воспета чья аэдом из народа,

Спаслась в котором лишь Жены порода.

Навеки разгадала? И однажды

Я знаю, кто воистину воскликнет:

"Луны впредь не увидишь светлый лик, нет,

Апостол лишний десятитринажды!

Исчерпана тобой поступков сумма,

Которая твоей стала судьбою.