Валерий Брюсов - Стихотворения, не включавшиеся в авторские сборники

Прославляют наш музей,

Верьте слову: ныне редки

Амулеты прежних дней».

Всяк, кто смотрит, рот разинул,

Все теснятся, стар и мал…

Зазвонили. Вечер минул.

Красный занавес упал.

Тихо молкнут барабаны,

Гаснут лампы впереди.

Спят спокойно балаганы

На базарной площади.

7 января 1907

Над водой поникли ивы,

Гор лесистые извивы

Тайну прошлого хранят,

Луг и дали — молчаливы.

Луг и дали в зное спят.

Там шумит по Волге сонной

Пароход неугомонный

Меж пустынных деревень,

Мимо речки полусонной —

Тени плоские плотов.

Слева робко никнут ивы,

Справа — горные извивы

Тайну прошлого хранят;

Дали — скучно-молчаливы,

Виды — в жарком зное спят.

Земли, жаждущие плуга,

Грустны с Севера до Юга,

Вся прорезана река,

И струи твои друг друга

Гонят в лучшие века!

1907

Трубите в траурные трубы,

Закройте крепом зеркала,

Она лежит, сомкнувши губы,

И повторяет голос грубый:

Все совершилось! Умерла!

<1907>

Пора разгадывать загадки,

Что людям загадали мы.

Решенья эти будут кратки,

Как надпись на стене тюрьмы.

Мы говорили вам: «Изменой

Живи; под твердью голубой

Вскипай и рассыпайся пеной»,

То значит: «Будь всегда собой».

Мы говорили вам: «Нет истин,

Прав — миг; прав — беглый поцелуй,

Тот лжет, кто говорит; „Здесь пристань!“»

То значит: «Истины взыскуй!»

Мы говорили вам: «Лишь в страсти

Есть сила. В вечном колесе,

Вращаясь, домогайся власти»,

То значит: «Люди равны все!»

Нам скажут: «Сходные решенья

Давно исчерпаны до дна».

Что делать? разны поколенья,

Язык различен, цель — одна!

<1908>

Дали сумрачны и хмуры.

И причудливы и строги,

Скалы сломанные Юры

Разместились вдоль дороги.

Поезд вьется между гор,

Беспощаден, верен, скор.

Милый поезд, издавна мы

Стали мирными друзьями.

Ты проводишь панорамы,

Я делюсь с тобой мечтами.

Сколько дум и сколько слез

Прожил я под гул колес!

Завтра я тебя покину,—

Каждый миг мы к цели ближе…

Что за жребий завтра выну

Я в мятущемся Париже?

Мне безвестную печаль

Или стертую медаль?

Зов надежд всё безнадежней,

Всё безвольней ожиданья…

Но опять, с тревогой прежней,

Жду последнего свиданья.

Не пробьет ли страшный час,

Соблазнявший столько раз!

Милый поезд! может, вскоре,

Обходя вагон уснувший,

Я лелеять буду горе

О мечте, вновь обманувшей,

Вновь с тобой, и вновь один,

В далях северных равнин.

1909

Jura

Славный кот мой одноглазый,

Мы с тобой вдвоем.

Звезд вечерние алмазы

Блещут за окном.

Я вникаю в строфы Данте,

В тайны старины…

Звуки нежного анданте

За стеной слышны.

На диване, возле печки,

Ты мечтаешь, кот,

Щуришь глаз свой против свечки,

Разеваешь рот.

Иль ты видишь в грезах крыши,

Мир полночных крыш,

Вдоль стены идешь и свыше

На землю глядишь.

Светит месяц, звезды светят…

Подойдешь к трубе,

Позовешь ты, и ответят

Все друзья тебе.

Хорошо на крышах белых

Праздники справлять

И своих врагов несмелых

К бою призывать.

О свободе возле печки

Ты мечтаешь, кот,

Щуришь глаз свой против свечки,

Разеваешь рот.

Звуки нежного анданте

За стеной слышны.

Я вникаю в строфы Данте,

В тайны старины.

28 ноября 1909

Я знал тебя, Москва, еще невзрачно-скромной,

Когда кругом пруда реки Неглинной, где

Теперь разводят сквер, лежал пустырь огромный,

И утки вольные жизнь тешили в воде;

Когда поблизости гремели балаганы

Бессвязной музыкой, и ряд больших картин

Пред ними — рисовал таинственные страны,

Покой гренландских льдов, Алжира знойный сплин;

Когда на улице звон двухэтажных конок

Был мелодичней, чем колес жестокий треск,

И лампы в фонарях дивились, как спросонок,

На газовый рожок, как на небесный блеск;

Когда еще был жив тот «город», где героев

Островский выбирал: мир скученных домов,

Промозглых, сумрачных, сырых, — какой-то Ноев

Ковчег, вмещающий все образы скотов.

Но изменилось всё! Ты стала, в буйстве злобы,

Всё сокрушать, спеша очиститься от скверн,

На месте флигельков восстали небоскребы,

И всюду запестрел бесстыдный стиль—модерн…