Юргис Балтрушайтис - Лилия и серп

Приходит боль, как снег. Как снег,
Растает вновь…
Недолго дней весенних бег
Объемлет кровь…

И свет и цвет — на миг. На миг —
Игра всех смен…
И все, что смертный пыл воздвиг —
Зола и тлен…

Вся явь, вся дрожь — волна. Волна —
Весь труд людской…
И жнет земные семена
Покой, покой!

Была пора борьбы и крови,
Час отягченных зноем век,
Когда слепой игрою нови
Был глухо движим смертный бег…

Текли мгновенья ровным звоном,
И были мерой дум дела,
И в сердце, жаждой напряженном,
Лишь дрожь свершения цвела…

И ноше, принятой на плечи,
Усилью сжавших молот рук,
Равнялась твердость краткой речи,
Сталь мышц, натянутых, как лук.

И знак венчального удара
Был дан — судьба была дина!
И лишь предчувствием пожара
Пылала глубь людского сна…

Кaк влага в кубке, близясь к краю,
Кипел и рос полдневный пир,
И, как железный груз на сваю,
Сверкнув, он пал на старый мир!

Случайны сны и пыл ума…
Обманчив миг и подвиг лет…
Не знает день, что будет тьма,—
Не верит ночь, что будет свет!

Сверканье искры, блеск в огне,
Готовит пепел под костром,
И звон подвластен тишине —
И тишину взрывает гром…

И пыльный дол, и выси гор,
И час весны, и час седой
Сплетаются в один узор
Непостижимой чередой.

И цвет и тлен — в одном кругу…
По мертвым веткам вьется хмель —
На том суровом берегу,
Где рядом — гроб и колыбель!

В полночный час, в моем уме холодном,
От бега лет покорном и бесстрастном,
Чуть дышит явь в броженьи первородном,
Вплести в свой вихрь мой темный дух невластный.

В полночный час, в моей груди звериной,
В проклятии желанья ненасытной,
Дробятся сны, как пламя сказки длинной,
Средь вихрей праха горько беззащитной…

И в ровной мгле все глуше мир неясный
Струит свои невидимые волны,
Рождая отзвук, смутный, но согласный,
В моей душе, немого плача полной.

И бьется сердце, маятник железный,
Творящий волю двух различных граней,
В дыму земли сияньем тайны звездной,
В покое знанья трепетом гаданий…

И в смутном вихре яви первородной
Двойным огнем томится дух мой пленный,
И должен разум, сетуя бесплодно,
И жизнь и смерть сознать одновременно!

Пробил час зеркальной глади,
И беспечный сон речной
Заметался в водопаде,
Став дрожащею волной!

Вместо легкой, светлой зыби,
Что, качая день, текла,
Хлынул вал, от глыбы к глыбе,
В глубь гранитного жерла…

Дрогнул строй прибрежных елей
Рвутся, делятся стволы
В вихре снежных ожерелий,
В дымных взрывах белой мглы,

И разбился на иголки
Отблеск солнца в небесах
Дробным блеском, искрой колкой,
Озарял шумный прах.

Только грохот и тревога,
Вои поверженной волны —
Что же так хрупка у Бога
Чаша сна и тишины!

Сладко с годами смертную нить
В солнечном храме солнечно вить!

Веет сквозь звенья бренных оков
В вихре мгновенья мудрость веков…

Падают грани в беге сквозь зной —
Светится в длани посох земной…

Ярко над нами, зыбля наш сон,
Брызжет лучами утренний звон…

Вот в их пожаре зреют поля —
В синей тиаре дремлет земля…

Сердце воздето — древний кремень —
Мало от света разнствует тень…

Ринься с восходом в солнечный путь,
Солнечным медом пьяная грудь!

Пора признать! Не путь от тризны к тризне,
Где боль утрат меняет бледный страх,
Не плен в тени — великий жребий жизни,
А поздний день, светающий в веках…

В бреду страстей, в обмане их свершенья,
Людской душе, распятой в их игре,
Уже не раз потир Преображенья
Являл свой свет на звездном алтаре…

Еще велик раздор неутомимый
В земной пыли, где слышен лязг меча
И стон раба, в его неволе мнимой,
Где жажда смерти в слабом горяча…

Но миг борьбы в сердцах, до срока пленных,
И дрогнет прах, приемля звездный зов,
Предсказанный в пророчествах священных
И в трепетном наитии певцов…