Константин Бальмонт - Будем как солнце. Книга символов

Я, бесконечное в конечном ощутив,
Люблю и высоту, влюбляюсь и в обрыв,
И я в чудовищном свободен и красив.

Свободен, потому, что только миг я в нем,
И сладко сплю в тени, сказавши тьме. «Уснем».
Но вот уж я восстал, я весь огонь с огнем.

Мы всюду встретимся, где чары красоты,
Где в самом хаосе завершены черты,
Где свет гармонии, где счастие, где ты.

Люси, моя весна! Люси, моя любовь!
Как сладко снова жить, и видеть солнце вновь.
Я был в глубокой тьме, моя душа спала,
Но задрожала мгла, когда весна пришла.

Восторгом стала боль, ответом стал вопрос,
От смеха губ твоих, и золота волос.
И тонкий стан ко мне прильнул в воздушном сне,
И предал я свой дух чарующей весне.

О, стройная мечта, не разлучусь я с ней!
Кто в мире может быть моей Люси нежней?
Кто лучше всех? Люси, спроси ручей, цветы:
Лучи, ручей, цветы мне говорят, что — ты!

Кто полюбив — не сразу полюбил?
В глубокой тьме — горят огни светил.
И кто устав — свою покинул тьму,
Его звезда — светло горит ему.

К тебе прильнув — я вижу бездну вод.
В моих зрачках—твой гордый блеск живет.
Зеркален лик—прозрачной глубины,
Там два стебля — влюбленно сплетены.

В одном цветке — как бархатная ночь,
В другом цветке — огонь, что рвется прочь.
И мы горим—прекрасней нет светил,
И в первый раз — я сразу полюбил.

Когда сейчас передо мною
Ты в сладострастьи замерла,
Одною схвачены волною,
Мы отдались любви и зною,
Но в наших взорах пеленою
Возникла трепетная мгла.

И мы глаза свои закрыли,
Чтоб видеть лишь себя во сне,
И в блеске сна, в цветочной пыли,
Мы жизнью слитно-разной жили,
Как два виденья той же были,
Как два луча в одной волне.

И все слова одной страницы
Соединить нас не могли,
Сверкнув друг Другу как зарницы,
Тонули мы как в небе птицы,
И ты, полуоткрыв ресницы,
Была вблизи — но как вдали!

«Зачем ты хочешь слов? Ужели ты не видишь,
Как сладко мне с тобой, цветок мой голубой?
Ни друга, ни врага ты взглядом не обидишь,
Цветешь, всегда цветешь, взлелеянный Судьбой.

Зачем тебе слова? Я как и ты безгласна.
Я сны истомные лелею как и ты.
Смотри, как дышим мы, тревожно, нежно, страстно…
О, милый, милый мой! Ведь мы с тобой — цветы!»

Влага только на мгновенье
Может к лотосу прильнуть,
Даст ему свое забвенье,
И опять стремится в путь.

Лотос только на мгновенье
Принимает поцелуй
И восторг прикосновенья
Переменно-быстрых струй.

Миг блаженства, легкость ласки,
Вольно-слитные сердца,
Прелесть призрачной завязки
И мгновенного конца.

Лотос после быстрой ласки
Весь блестит легко дрожа,
И вода в подвижной сказке
Обновленна и свежа.

Черный, желтый, и красный,
Три испанские цвета.
Слиянье триады согласной
Разгадано сердцем поэта.

Черный цвет подозренья
Страшен душам неверным,
Обманчивый миг утоленья
К возмездьям приводит примерным.

Желтый — дикая ревность,
Жгучесть раненой чести,
До времени скрытая гневность,
Злорадство рассчитанной мести.

Всех отчетливей — красный,
Полный жизни и смерти.
Доверьтесь триаде согласной,
Любите, но страсти не верьте!

Я сомкнул глаза усталые,
Мира больше нет.
Плачьте, плачьте, запоздалые,
Светит вам лишь поздний свет.
Дышат сумерки неясные,
Смотрят звезды с высоты.
Плачьте, страстные, подвластные
Тайнам темноты.

Я закрыл глаза усталые,
Стройный мир погас.
Кровь слагает сказки алые,
И обманывает нас.
Дышат шелесты неясные,
Дымно спит речная гладь.
Плачьте, страстные, безгласные,
Вам недолго спать.

Ни ревности, ни скуке, ни злословью,
Моей души живой я не предам.
Блуждая по несчестным городам,
Одним я услажден всегда — любовью.

Мой ум увлек меня к Средневековью,
Ко дням служенья тающим мечтам.
И, крестоносец, годы я отдам,
Чтоб розы снов зарделись алой кровью.

Моей! Моей! Неверных больше нет
В пустыне — все смешавших — долгих лет
Сравнялись все молитвы и проклятья.