Людмила Кулагина: Радость и грусть бытия

Гонит прочь он соперников рьяно,
Все забавы забыв до поры.
Порастут скоро страсти бурьяном,
Появились уже комары.

Отыграют собачьи гормоны,
Станет тихо в обрыве ночном.
И весенние синие звоны
Зазвучат колокольцами в нём.

Душа распахнута навстречу
Весенним свежим ветеркам,
Замысловатой птичьей речи,
Дерев протянутым рукам,

Лохматым встреченным собакам,
Подснежникам то тут, то там,
И промышляющим по бакам
Воронам, галкам и котам.

Забыты прежние мотивы,
Дождливой осени слова.
Вот-вот пушок распустят ивы,
И зашумит весны молва

Среди раскидистых черёмух,
Среди сиреневых кустов,
Берёз листочков клейких, клёнов,
В пролётах голубых мостов.

И синевой засветят дали,
Зазеленеет лес вдали.
Весна нажмёт на все педали
Оргáна звучного земли!

Синий, синий неба цвет.
Воздух чист, прозрачен.
Я опять тащу билет
Из судьбы с удачей,

Потому что в ней – весна,
Первые цветочки,
Лазуритовая Цна,
На деревьях почки.

Птичьим песням внемлет слух,
Живность вся не зябнет.
Выскочил на свет лопух,
На тропинку – зяблик.

Голубой, как небо, клюв,
А бочок – малинов.
Обеднеет птицей юг:
Клин летит за клином.

К нам летят скворцы, дрозды,
Лебеди да гуси.
Здесь весна взяла бразды,
Чтобы править Русью.

Все забуду страха сны,
Все конфеты-сласти.
Безусловнее весны
Нет на свете власти!

Предчувствия, порывы, вздохи,
Стихов мечтательная блажь…
Хоть бед – с воробышкины крохи,
Но драматичен как пассаж!..

С луной ночные разговоры.
Тоска о вёснах в сентябре.
Воздушных странствий крылья-воры.
О смерти память на заре…

Читать по звёздам – буквам рая,
Набросив призрачности флёр.
Отчаянно в печаль играя,
Жечь одиночества костёр.

И слушать музыку черёмух,
И ахнуть, сделав снежный вдох.
И пилигримом в полудрёме
Мять будней блёклый бархат-мох.

«И снова май, и снова цвет!»
И всё аморфно, смутно, зыбко.
Когда тебе лишь двадцать лет,
Так близки слёзы и… улыбки!

С тоскою и слезами мая
Отрадно юности играть,
Когда душа ещё не знает,
Что может в жизни потерять…

Осень на подиум вышла, вся –
Яркая, броская, рыжая.
Есть в ней и что-то высшее,
И в то же время бесстыжее.

В гриме и блеске бисерном,
В гроздьях рябин – побрякушками,
С оранжевыми монистами,
В последнем пыланье истовом,
С огненными макушками!

Волнами – платьями, юбками, –
Плещешь на зрителя-путника.
Утром же, бесприютная,
Смотришь туманами мутными.

Шёлком, парчою – листьями
Речи заводишь шуршащие.
Золото вязов, лиственниц
Сыплешь под ноги на счастье нам.

Блистательная, горящая,
В обманку листвы одетая,
В свои ноябри уже зрящая,
Где эхо дождей от лета лишь.
………………………………………….

Хвалилась лесами-рощами,
Вводила в соблазн. Осыпалась,
Стоишь теперь голая, тощая,
Разводишь печаль и сырость здесь.

Была хороша, ненаглядная,
Но время так быстро мчится ведь.
Заброшенная, неприглядная,
Тоскливой глядишь волчицею.

Завалена мусора кучами,
Загажена дачником, дачницей,
С ненастными дружишь тучами,
И слёзы льёшь, неудачница…

Но миг твоей жизни огненной
Останется от фотосессии,
В красивые рамки вогнанный,
На память, как платье невестино.

Как плакали-кричали
По рóдному, по нём…
Туда, где «несть печали»,
Когда-то все уйдём.

Вернёмся мы к началам,
Где ангельская грусть.
Конец земным печалям,
Конец и счастью пусть.

Ведь счастье наше зыбко.
Чуть что, пошла волна,
Сошла с лица улыбка,
А там, внутри, – война.

Себя ли мы ругаем
Иль ближнего браним,
В душе бунтует Каин,
Судьбой своей гоним.

То зависть, бедных, гложет,
То ревность, то нужда,
То старость нас скукожит,
А то «заест среда».