Владимир Солоухин: Стихотворения

И в страхе коней поворачивал.

Чего там?

Мертво?

Или реки, струясь,

Текут через мирные пажити?

За черные ели орда ворвалась…

А где она, может, покажете?

В российском лесу гренадер замерзал,

Закрыться глаза не успели.

И долго светился в стеклянных глазах

Тот серпик над черными елями.

За черные ели родной стороны

Врывались огонь и железо…

Над черными елями серпик луны

В ночное безмолвие врезан.

Чего там?

Мертво?

Иль трубы дымят?

Глубоко ли кости повсюду лежат

Иль моют их ливни косые?

Над черными елями звезды дрожат,

В безмолвии лунном снежинки кружат.

Эй, вы, осторожней с Россией!

1956

Итак, любовь. Она ли не воспета,

Любви ль в веках не воздано свое!

Влюбленные великие поэты

«Сильна, как смерть» твердили про нее.

К тому добавить можно очень мало,

Но я сказал бы, робость прогоня:

«Когда бы жить любовь не помогала,

Когда б сильней не делала меня,

Когда б любовь мне солнце с неба стерла,

Чтоб стали дни туманней и мрачней,

Хватило б силы взять ее за горло

И задушить. И не писать о ней!»

1952

У тихой речки детство проводя,

Про Волгу зная только понаслышке,

Среди кувшинок весело галдят

Народ забавный — сельские мальчишки.

И мне сначала было невдомек,

Что в мире есть еще и не такое,

Считал я долго тихий ручеек

Ну самой настоящею рекою.

Потом Печора, Волга и моря,

Восторженное бешенство прибоя.

Из-за безбрежья бьющая заря

Огнем лизала море штормовое.

Я до тебя любви большой не знал, —

Наверно, были просто увлеченья.

За Волгу я наивно принимал

Речушку межколхозного значенья.

Ждала поры любовная гроза,

Был день капельный, ласковый, весенний.

Случайно наши встретились глаза.

И это было как землетрясенье.

Неси меня на вспененном крыле,

Девятый вал!

Я вас узнал впервые,

О, лунная дорога в серебре,

О, волн тяжелых гребни огневые!

1952

Бывает так: в неяркий день грибной

Зайдешь в лесные дебри ненароком —

И встанет лес иглистою стеной

И загородит нужную дорогу.

Я не привык сторонкой обходить

Ни гордых круч, ни злого буерака.

Коль начал жить, так прямо надо жить,

Коль в лес пошел, так не пугайся мрака.

Все мхи да топь, куда ни поверни;

Где дом родной, как следует не знаю.

И вот идешь, переступая пни

Да ельник грудью прямо разрывая.

Потом раздвинешь ветви, и в лицо

Ударит солнце, теплое, земное.

Поляна пахнет медом и пыльцой,

Вода в ручье сосновой пахнет хвоей.

Я тем, что долго путал, не кичусь,

Не рад, что ноги выпачканы глиной.

Но вышел я из путаницы чувств

К тебе!..

В цвету любви моей долина!

1952

У тех высот, где чист и вечен

Высокогорный прочный лед,

Она, обычная из речек,

Начало робкое берет.

Архар идет к ней в час рассвета,

Неся пудовые рога,

И нестерпимо ярким цветом

Цветут альпийские луга.

На камень с камня ниже, ниже,

И вот река уже мутна,

И вот уже утесы лижет

Ее стесненная волна.

Потом трава, полынь степная,

И скрыты в белых облаках

Вершины, где родилась злая

И многотрудная река.

И наступает место встречи,

Где в воды мутные свои

Она веселой бойкой речки

Вплетает чистые струи.

Ах, речка, речка, может, тоже

Она знакома с высотой,

Но все ж неопытней, моложе

И потому светлее той.

Бродя в горах, величья полных,

Узнал я много рек, и вот

Я замечал, как в мутных волнах

Вдруг струйка светлая течет.

И долго мчатся эти воды,

Все не мешаясь меж собой,

Как ты сквозь дни мои и годы

Идешь струею голубой.

1952

Все смотрю, а, верно, насмотреться

На тебя до смерти не сумею.

Меж подруг своих, красивых тоже,

Ты как лебедь в стае шумных уток.

Лебедь, лебедь, если я погибну,

Ты взлетишь ли в небо, чтоб оттуда

Броситься на утренние камни?

Прозвенишь ли песней лебединой?..

1952

Задернув шторы, чтоб не пробудиться,

Чтобы хранились тишь да полумгла,

В рассветный час, когда так сладко спится,

В своей квартире девушка спала.

Но из вселенной, золотом слепящей,