Владимир Смоленский - Собрание Стихотворений

Но в тлении нетленное любя,
В бессилии, в слезах, в глубинах мрака
Ты с глаз, уже не видящих тебя,
Сотрёшь слезу, чтоб больше я не плакал.

Я любил на земле Свободу,
Одиночество и стихи,
Голубую в озёрах воду,
Изумрудные в скалах мхи.

Я любил в небесах бездонных
Ледяное сияние звёзд,
Нищих, изгнанных, оскорблённых
Я любил, и неслышный рост

И цветение белой розы,
Что цвела под моим окном,
И незримые миру слёзы,
И мой разрушенный дом.

И вот — Свобода, как знамя,
Была мне дана, и над ней
Одиночества тихое пламя
Сияет в венце лучей.

А стихи… сколько раз я плакал,
Ничего не умел, не знал,
Но свет из звёздного мрака
На мою строку упадал.

И волны меня обнимали,
И скалы альпийские жгли,
И нищие целовали,
И розы у окон цвели.

Вот Бога великая щедрость!
На любовь Он мне дал ответ
— И в награду — такую бедность,
Богаче которой нет.

Ты склонила мёртвую головку
— Жизнь и смерть остались позади —
И уже по-ангельски, неловко,
Ты сложила руки на груди.

Ряд кроватей, страшный запах морга,
Сумрак, что затмил твою зарю…
Я сквозь слёзы горя и восторга
На тебя нездешнюю смотрю.

Почему ты кажешься нетленной,
Мёртвая лежа средь мертвецов,
Почему мне стало несомненно
То, что выше разума и слов?

Несомненно — в незакатном свете
— Наяву, а не во сне! —
Ты ко мне протянешь ручки эти
И как прежде улыбнёшься мне.

Несомненно — смертное томленье,
Слабым криком искажённый рот
Были лишь началом воскресенья,
К вечности тяжёлый перелёт.

Вот крылами прорастают плечи
Под больничной серой простынёй…
Дай тебя я перед вечной встречей
В лобик поцелую ледяной.

Все мы пред тобою виноваты,
Все мы слепы, глухи и грешны,
Всем нам нет прощенья, нет возврата
— Но тобой мы будем прощены.

Голубые горы в тумане,
Розоватая мгла зари…
Душа никогда не устанет
Смотреть — и ещё смотри —

На это дикое чудо,
На эту земную плоть,
Которую светом оттуда
Благословляет Господь.

Умер друг — не плачь, душа, не надо…
Умер друг — но почему ж я плачу?
Ничего не знаю я, не значу
В тайнах смерти, жизни, рая, ада…

Почему твоей руки из воска
Мёртвой, вечной, страшной не коснуться?
Ты мечтал — Империя, берёзка…
Но мечтам к могиле не вернуться.

Помнишь, говорил мне: «Здравствуй, Коша»,
Пил со мной из одного стакана,
Тяжела была земная ноша,
Горек хлеб, неисцелима рана…

Господи, не надо смрадной гнили,
Тяжести, безумия, сомненья:
Знаю — нет тебя в твоей могиле,
Верю в славу, вечность, воскресенье.

Помолчи, всё это очень просто —
Жизнь и смерть — струна, что рвётся в лире,
Крест на дальнем, как мечта, погосте
И звезда, горящая в эфире.

Тихо, тихо тает высь…
Помолчи и помолись.

У кладбищенских ворот
Молча воскресенья ждёт

Друг, его похорони,
Голову пред ним склони,

Помолись о том, чтоб он,
В вечности преображён,

Вспоминая и любя,
Помолился за тебя.

Я вижу — Муза стоит надо мной в слезах:
«Ты знаешь, что всё на земле нищета и прах,

Ты знаешь, что всё навсегда на земле умрёт,
Что в дикой улыбке безмолвный застынет рот,

Что не знаешь ты ничего о душе своей,
О загробном безмолвье, о страшной стране теней.

Ты всё это знаешь — всю эту правду иль ложь,
Но всё же порою ты песни сквозь слёзы поёшь.

Пусть жизнь безнадежна твоя и страшна и пуста,
Но ты иногда целуешь меня в уста».

Подымись — если сможешь, — взлети,
Все преграды разбей на пути,
Разбивай их рукой иль крылом,
До вершины прорвись напролом
— Над вершиною небо опять, —
Но уже не воротишься вспять.