Луиш де Камоэнс - Лузиады

Кто проклинал безумца, что когда-то
Войну затеял первым в этом мире,
Кто алчность клял властителей богатых,
Разряженных в алмазы и порфиру
И армию увлекших в бездны ада,
Стремясь ограбить край чужой и сирый,
Навек супругов бедных разлучивших,
Детей любви родительской лишивших.

Чтя древних дней обычай благородный,
Жуан провел три дня на поле боя.
Со скромностью и щедростью природной
Творцу за все воздал хвалу с лихвою,
Меж тем как гордый Нуну неохотно
Со славой расставался боевою.
И вторгся он в кастильские селенья
И там затеял новое сраженье.

Его судьба для славы создала
И все его желанья исполняла.
Разбить вандалов Нуну помогла
И путь ему к Севилье указала.
К победам новым воина вела,
Ему повсюду земли покоряла.
И многие кастильские сеньоры
Припасть к его ногам явились скоро.

Когда кастильцы мира запросили
И к милосердью божию воззвали,
Им милость победители явили
И мир желанный побежденным дали.
Забыть вражду воители решили,
И короли судьбу свою связали
С красавицами Англии далекой,
Пределы положив войне жестокой.

Закончив битвы славные на суше,
К брегам морским герои устремились.
Потомков Луза доблестные души
Неистовых сражений не страшились.
На мощь надеясь своего оружья,
В чужую землю путь держать решились,
Чтоб в Африке ученье Магомета
Оспорить словом Нового завета.

Над синим морем белоснежной стаей
Ветрила кораблей взметнулись бодро,
Чтоб, серебро бурунов разрезая,
К Алкидовым столбам явиться гордо.
И, мавров богомерзких устрашая,
Взять Сеуты твердыню дланью твердой,
Искоренив последствия обмана
Предателя отчизны Хулиана.

Но смерть неумолимою рукою
Державу и народ осиротила
И славного правителя-героя
В сады Эдема вдруг переместила.
Но он оставил племя боевое,
Которое судьбу страны вершило.
Великие инфанты для отчизны
Готовы были поступиться жизнью.

Но королю Дуарте изменило
Капризное и ветреное счастье,
За радостью печали приводило,
День солнечный сменяло вдруг ненастьем.
Да и кому Фортуна подарила
Жизнь, полную лишь радости и страсти!
Так для чего ж ей нрав переменять
И короля от мук освобождать?

Он пережил полон святого брата,
Подвижника и гордого страдальца,
Прошедшего сквозь все мученья ада,
Чтоб Сеуту оставить португальцам.
Кто принцем был - рабом стал неприглядным.
Кто весел был - вдруг сделался рыдальцем.
И проявил он твердость и отвагу,
Чтоб отстоять общественное благо.

Кодр для свободы родины любимой
Решил своею жизнью поступиться,
А Регул, чувством долга одержимый,
Не захотел злодеям подчиниться.
Но все ж ни Курций, вой неустрашимый,
Ни Деции, которыми гордится
Великий Рим, не превзойдут во славе
Фернанду, гордость доблестной державы.

За горести невольника святого
Воздал с лихвою варварам отвратным
Афонсу, государь, который снова
Вернул покой отчизне благодатной.
Развеял в прах врага он векового,
Пошел араб жестокий на попятный
И спрятался в песках пустыни знойной,
Афонсу был наказан он достойно.

Коль захотел бы государь всевластный,
То мог бы яблок золотых отведать.
Их только Геркулес - герой бесстрашный
Вкусил, когда дошел до края света.
Чело Афонсу лавр обвил прекрасный
И ветви пальмы - доблести приметы.
Эль-Ксар, Танжер и гордая Арзила
Простерлись ниц пред лузитанской силой.

Пред славным войском крепостные стены,
Утратив твердость, молча расступались.
Разя свирепо мусульман презренных,
Полки лузиад в города врывались,
Бесстрашием и рыцарством отменным
В те годы португальцы отличались,
Они не только Марса ублажали,
Но подвиг свой на лире воспевали.

Затем Афонсу, алчностью томим,
Мечту лелея о кастильском троне,
Гонимый честолюбием слепым,
Опять в сраженье бросил легионы.
Но встретиться на поле боя с ним
Фернандо шел, властитель Арагона,
Ведя с собой полки богатырей
Со склонов благодатных Пиренеи.

А принц Жуан, которого по праву
Примерным все в народе называли,
Стяжать желая воинскую славу,
Пришел помочь отцу в его печали.
Но смял дружины Луза вихрь кровавый,
Войска Афонсу битву проиграли,
Хоть и Фернандо не посмел решиться
Бесспорною победой похвалиться: