Светлана Ермолаева: Реквием по Высоцкому

Нетрудно представить, как воспримется эта аллегория теми, кто будет смотреть на композицию. Мало кто знает книги о Высоцком, пытается разобраться в том времени, в отношениях Высоцкого и Влади. Тем более — в их отношениях с коммунистической властью, с литературной властью и просто советскими поэтами-писателями.

Зато хорошо известен современный идеологический контекст — кругом одни враги.

Так и будут думать: вот она, змея подколодная, отравила жизнь нашего народного певца. ИНОСТРАНКА! Еще хуже, с русскими корнями. Эмигрантское отродье, предательница.

Те, от кого зависела установка памятника в Самаре, безусловно, интересовались, спрашивали Шемякина, что означает змея, выползающая из книги Марины Влади о Высоцком. Шемякин, наверно, объяснял. Он человек откровенный. И, значит, представители государственных и художественных организаций Самары все знали и видели. И согласны.

Скажу, как представляю себе роль Марины Влади в жизни и судьбе Владимира Высоцкого. Когда приводят слова песни, посвященной Марине: «Тобой и Господом храним», то имеют в виду жизнь житейскую, любовь и внимание, наконец, борьбу Марины за его здоровье. Особенно, когда она обнаружила, что Высоцкий употребляет еще и наркотики. А сочетание алкоголя и наркотиков — убийственно.

Я же о другом. Высоцкий был для власти, особенно в первые годы, автором подпольных полублатных песен. С ним можно было сделать что угодно. Вплоть до запрета на профессию. Как это было с Галичем, известным, общепризнанным драматургом и киносценаристом, членом Союза писателей и Союза кинематографистов.

Официальный брак с иностранной гражданкой переводил Высоцкого в иной статус.

Тем более брак со знаменитой французской актрисой.

Марина Влади вступает в Коммунистическую партию Франции. Абсолютно невыездному Высоцкому дают разрешение на поездки за границы СССР. Говорят, об этом хлопотал перед советскими партийными властями сам Генеральный секретарь ЦК Компартии Франции Жорж Марше.

Суть не в том, чтобы повидать Европу, мир. Высоцкого давно признали народ, улица.

Пусть не покажется кому-либо низким это слово. Но есть еще и внутрицеховое признание. Одно дело — роли в театре и в кино, песни на магнитофоне и даже на маленькой пластинке. Тебя твои коллеги считают одним из многих, таким же, как все, разве что с гитарой и песнями. И совсем другое — диск-гигант, вышедший не где-нибудь, а в Париже!

В 1966 году Высоцкий снимался в фильме «Вертикаль». (После этого вся страна запела: «Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так».) Он играл роль радиста, а роль врача играла Лариса Лужина. Она была знаменитостью — главная роль в фильме Станислава Ростоцкого «На семи ветрах», чуть ли не всю Европу объездила с этим фильмом. Рассказывают, Высоцкий пытался оказывать ей знаки внимания — но куда там!

«Ну что ей до меня, / Она была в Париже, / И сам Марсель Марсо / Ей что-то говорил».

Абсолютно искренние строки и чувства. Так и было. А теперь — диск-гигант в Париже.

«Имеют ли смысл пластинки, которые издаются «там» и не доходят сюда? Во-первых, очень даже доходят, — говорил на концертах Высоцкий. — Безусловно, они мало интересны французам, но не настолько мало, как вы думаете. Они интересны людям, которые вообще интересуются искусством, Россией. Они их беспокоят, волнуют так же, как и нас. Поэтому они так просят перевода слово в слово».

Любой талантливой личности, даже самовлюбленной, даже необыкновенно самодостаточной, необходимо признание таланта со стороны.

Высоцкий понимал, что к нему в литературной среде относятся свысока-снисходительно, что для литературного мира он был и остается актером, гитаристом, автором песенок. Вот его слова на концерте в подмосковном городе Долгопрудном: «Собираюсь ли я выпустить книгу стихов, если да, как она будет называться? Это не только от меня зависит, как вы понимаете. Я-то собираюсь.

Сколько я прособираюсь, не знаю. Сколько будут собираться те, от кого это зависит, —тем более мне неизвестно. Как будет называться — как вы понимаете, пока даже разговора об этом нет серьезного… Вы знаете, чем становиться просителем и обивать пороги редакций, выслушивать пожелания, как переделать строчки, лучше сидеть и писать».

Чувствуете давнюю обиду? И это ведь он говорил не в начале пути, а в 1980 году, в зените славы.

Благодаря Марине Влади Высоцкий попал в Америку, встретился с Иосифом Бродским. Бродский подарил ему книгу своих стихов с надписью: «Большому русскому поэту Владимиру Высоцкому». По словам очень близких людей, Высоцкий ее из рук не выпускал, всем показывал, говорил: «Ну посмотри же еще раз, Иосиф назвал меня большим поэтом». А дома держал книгу Бродского рядом с томами Пушкина.