Светлана Ермолаева - Реквием по Высоцкому

Стр. 366

Почему-то в голове часто звучал голос Высоцкого. Зачем, на свою беду, она стала думать о нем, даже мечтать о встрече? К тому времени она уже кое-что узнала об этом человеке, и мысли о нем захватывали ее все сильнее.

Стр. 379

Почему-то часто думала о Высоцком, покупала пластинки, читала о нем, что попадалось в московской прессе. Он нравился ей все больше и больше, и как человек, и как творец. Похожих в ее окружении никогда не было. На фото он нравился ей как мужчина, в его песнях было что-то близкое и родственное ее бунтарской в прошлом натуре. Когда в Алма-Ату прибыл на гастроли театр на Таганке, она достала пригласительный. Они пошли с Ренатом. Он, кстати, тоже увлекся песнями Высоцкого, все же был неглуп и многое в жизни понимал больше, чем она, больше было жизненного опыта.

Высоцкий был в черной водолазке и черных брюках, с гитарой в руках. Спектакль назывался «Добрый человек из Сезуана». Она не слышала текста, не видела других актеров, только ОН один был перед ее глазами, такой близкий по песням и такой недосягаемый по жизни. Они с мужем сидели рядом с проходом. Наступил момент, когда актер спрыгнул со сцены и пошел по проходу, шел, пел и играл на гитаре.

Проходя мимо, он взглянул на нее ласково и подмигнул. Как будто искра от него пробежала и вспыхнула в ее душе. С этой минуты Ксения пропала, она потеряла голову. У нее появилась параллельная мысленная жизнь, которая не соприкасалась с реальной.

Стр. 391

Мысли о Высоцком, мечта о встрече с ним не покидали ее. Да еще весной сон приснился. Она и Он на тесной кухне и целуются так страстно, как когда-то с Вовкой, и вдруг он говорит: «Жаль, что мы с тобой никогда не встретимся.» «Почему?» дико закричала она и проснулась. Длительная, все углубляющаяся депрессия постепенно овладела Ксенией. Ей стало все безразлично. Один Владимир жил в ее мечтах и призывал к жизни, манил мечтой о встрече.

Стр. 392–393–394

Шел 1980 год. Зашла в конце июля Салта, ее приятельница. Ксения стояла возле стола, молча положила перед ней газету, указала пальцем на короткий некролог и сказала тихо: — Умер Высоцкий. Ксения опустилась на стул. Наверное, она потеряла сознание.

Очнулась от того, что зубы стучали о край стакана с водой. Возле нее суетились Салта и Тимур. «Ну, все, жизнь кончилась», — мелькнуло в голове.

Муж у Салты был фотографом, и она каким-то образом умудрялась ему выписывать жутко дефицитные журналы: Фотография Англия и Фотография Америка. Через несколько дней после кончины Высоцкого она принесла Ксении в подарок большой и толстый журнал Америка. На всю обложку был великолепный портрет Высоцкого с гитарой. Внутри был текст о нем. Ксения была в шоке: в СССР — короткий некролог без фото, а в США — так достойно почтили память нашего советского человека. Как это понимать? Она попросила заведующего цехом размножения документов наклеить портрет на крагиус, ей сделали. Портрет хранился у нее много лет.

На автопилоте она прожила несколько месяцев. Но с ней произошла странность: после испытанного шока она начала писать стихи ушедшему из жизни Владимиру: «25 июля восьмидесятого года умер единственный в мире Володя…», «Нет безысходного горя, солнце сияет в саду…» «Скажут с ума я сошла, мертвого друга нашла. Будет ответ мой такой: нету живых под рукой.» «С того света нет поездов, самолетов нет с того света…» Душа изливала свое горе в строки. Причем, писались только «Письма к мертвому», так она озаглавила эту рукопись. Опять любовь, но теперь она не грозила разочарованием, ведь в этом мире встречи не будет. Стихи стали ей опорой, они спасли ее на какое-то время. Она как будто общалась с душой умершего физически, но почему-то духовно-близкого и как будто живого человека. Скорее всего, она сама превратилась в душевнобольную, но никто об этом не подозревал, потому что она почти прекратила общение с людьми, все делала как сомнамбула.

Как-то случайно она попала в высотную гостиницу на Ленина, где на широком экране демонстрировался документальный фильм «Я ВОЗВРАЩАЮ ВАШ ПОРТРЕТ».

Показали последний концерт Высоцкого, он пел «Кони привередливые». Она еле дослушала, брызнули слезы, и Ксения выбежала из зала.

Стр. 405

Будучи не в себе (она же душевнобольная после смерти Высоцкого) от обиды и алкоголя она сняла обручальное кольцо, положила на прикроватную тумбочку. На журнальном столике лежало выстиранное белье, будто специально для задуманного.

Она связал три простыни, все же четвертый этаж, вышла на балкон, привязала верхнюю за перила, сняла туфли, ухватилась покрепче за простыню, перевесилась через перила, стала спускаться. Уже схватилась за вторую, когда узел развязался, и она полетела вниз… Вслед ей несся голос Высоцкого с магнитофона в соседней комнате: —«Чуть помедленнее, кони!..»