Уильям Блейк - Бракосочетание Рая и Ада. Избранные стихотворения и поэмы

ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК?
Лучей блистающих зависят свойства
От созерцающих очей устройства.

[ВСТУПЛЕНИЕ]
На свете жить, грехи прощая
Друг другу, — вот Ворота Рая,
В противовес тому влеченью,
Что бес питает к обличенью.
Персты Иеговы Закон
Писали. И заплакал Он,
И под Престол свой милосердный,
Дрожа, сложил свой труд усердный.
О христиане! Для чего
Вам в храмах пестовать его?

КЛЮЧИ ОТ ВОРОТ
Ест гусеница плоть листка,
Ест сердце матери тоска.
Когда Бессмертный Муж лег спать,
Меня под мандрагорой Мать
Нашла и спрятала в слепой
Покров, что стал мне скорлупой.
Змей, умствуя, будил в нас тягу
К добру и злу, к порокам, к благу.
О, зависть к самому себе,
Дурь волн с хандрой Земли в борьбе!
Гол на ветру и слеп — в огне.
Страх, стыд! Копье и щит — при мне…
Две умствующих половины, —
Стою, разъятый, двуединый,
Как сумрачный гермафродит.
Добра и зла здесь корень скрыт.
Над нами круговертью грозной —
Меч огненный и вихрь морозный.
Я рву завесу мертвецов,
Ломаю ледяной покров,
Мирскую скорлупу, обитель,
Где возлежит в гробу Спаситель.
Входящий в этот склеп вселенский
Найдет наряд мужской иль женский —
Приятный: двух полов одежды —
Не саван для смеживших вежды!
Кто — жив, кто умер, кто убит,
Кто спасся бегством, кто лежит.
Мой сын! Тщеславье и проклятье
Двух призраков — твое зачатье.
Ты мне отмщаешь, в свой черед,
Как я учил тебя, мой плод!
Сквозь полночи зенит я лез
Под сень луны, с ночных небес
В пучину Времени срываясь;
Седым невеждой оставаясь,
Холодный, благостный, — отсек
В подлунной крылья всем навек;
Замкнул, как в ледяных гробницах,
Отца и сыновей в темницах.
Но, Вечного увидя Мужа,
Его Бессмертье обнаружа,
Замыслил я в ночную тень
Уйти, чтоб завершить свой день.
Дверь Смерти я нашел открытой,
И червь прядет в земле разрытой.
О мать, мне дом — твоя утроба!
Жена, сестра и дочь — у гроба,
Над паутиной жизни, вам без слов
Рыдать и в сны вплетать борьбу полов.

ЭПИЛОГ
К обличителю, что является богом мира сего

Не отличаешь, будучи тупицей,
Людей от их одежды, Сатана!
Хоть шлюха каждая была девицей,
Кэт в Нэн не превратишь ты, старина.
Пускай в ряду божественных имен
Есть и твое — ты лишь небес изгнанник,
Сын утра [27] Сын утра — Люцифер. на ущербе ночи, — сон,
Что видит под холмом уснувший странник.

Христос явил иль нет смиренье?
В том нет прямого заверенья.
О благе толковал он многим
И камень подавал убогим.
В двенадцать лет бежал он, бросив
Родных. Три дня его Иосиф
Искал с Марией, но упрек
Отвел Христос и так изрек:
«Отца небесного я дело
Творю и занят им всецело!..»

Учил сомненью сей философ
Иль избегал таких вопросов?
Лжецами звал визионеров
Иль мудрецами — маловеров?..
Девицы честной, с кротким взглядом,
С душою пресной — был он чадом?
Коль на себя решил принять
Он грех — не уступала мать
Той шлюхе из Магдалы, чей
Скрывал курятник семь чертей.
Иль иудейских дев разврат
Кормил сосцами целый ад?
Какой бы мог избрать искус
Нам во спасенье Иисус?
Для тела есть в земной юдоли
Соблазны, огорченья, боли.
Страстям греховным наша плоть
Доступна — как их побороть?..

Христос был чист и непорочен
Иль не был этим озабочен?
Восход зарделся: он, в сиянье,
На ложе прелюбодеянья
Узрел Марию. И любви открытье
Пронзило свод небесный, как наитье…

Не рад еврей такому Иисусу.
Британцу он подавно не по вкусу.

С дубовой кафедры у нас, усердствуя сверх меры,
Законы любят оглашать бесчисленные мэры.
От эля крепкого темны их лица, как орех:
Радушья в старой Англии достаточно для всех.

Для мантий пурпурных не раз крестьянин пот
утер.
Черней агата — башмаки, чулки — по этих пор!
С говядины и пива стать дородными не грех:
Радушья в старой Англии достаточно для всех.

Вот заседают за столом наш мэр и олдермены.
Жрет каждый за десятерых, — законник
преотменный.
Тут входят бедняки: им есть охота! Смех и грех…
Радушья в доброй Англии хватило ли на всех?