Александр Тиняков (Одинокий) - Стихотворения

Но в бессознательной отваге
Он примет горькую судьбу
И – верен долгу и присяге –
Опустит руки лишь в гробу!

Угрюм и толст, – как ястреб, зорок,
В домашнем сером пиджаке
Помещик въехал на пригорок
На сытом рыжем меринке.

Дружнее граблями взмахнули
Ряды веселых, статных баб,
Приказчик – с быстротою пули –
Вскочил, прервав певучий храп.

И не успев стряхнуть дремоты,
Он пред хозяином поник –
И было тяжелей работы
Вникать ему в обидный крик.

Натешась руганью ядреной,
Помещик лошадь повернул
И в зыбких волнах ржи зеленой
Поплыл и тихо потонул.

Вернувшись с поля – весь багровый –
Он чай с вареньем долго пил
В старинной маленькой столовой
И мух назойливых давил.

За ранним ужином он хмуро
Смотрел на юных дочерей,
А те склонялися понуро
Под властью сумрачных очей.

Ложась в постель, перед киотом
Шептал он древние слова,
Хоть не к молитвенным заботам, –
К подушке никла голова.

И ночью – мирною и тихой –
Он увидал привычный сон:
Поля с пшеницей и гречихой
Да ярко-синий небосклон.

Сестрою смерти речь людская
Войну неправо нарекла:
Война – свирепая и злая –
Вершит не мертвые дела.

Не к смерти, хилой и костлявой,
Бойцы стремят свои сердца,
А к жизни, сладостной и правой,
К могучей жизни – до конца!

И смерть в сраженьях не почетный,
А только неизбежный гость, –
И жизнь – с улыбкой беззаботной
Бросает ей за костью кость!

Но мчится весело в атаки,
Но кроет дерзким дымом твердь
И в бой зовет в огне и мраке: –
Поверьте, юные, – не смерть!

Порыв стремительный героя
И горький плач его жены –
Все это – наше, все – земное
И чуждо смертной тишины.

Пускай страданий слишком много,
Склонить мы головы должны,
Как перед мудрой волей Бога,
Пред неизбежностью войны.

И мы не можем, не страдая,
Понять, как сладостна любовь,
И нам мила краса земная,
В которой – слезы, боль и кровь.

Я радуюсь утренним зорям,
И зорям вечерним я рад,
И Демоны болью и горем
Моей тишины не смутят.

Все в жизни – сиянье и благо,
Все в мире земном – красота,
Везде живоносная влага
Божественных Сил разлита.

Обиду, позор, неудачу
Приму я как сладостный дар
И, в узы попав, не заплачу
И встречу – без гнева – удар.

И счастью, и скорби, и муке
Я нежно и трепетно рад,
Всему простираю я руки,
Как ласковый, любящий брат.

Но если бы ангел из рая
Был Господом послан за мной,
Его бы я встретил, рыдая,
Его б я не принял душой!

Люблю мое хрупкое тело,
Больную и глупую плоть, –
И лучше земного удела
Не даст мне удела Господь.

Быть может, в огромной Вселенной
Есть много прекрасных миров,
Но здесь и былинкой смиренной
Остаться навек я готов.

Страданья, печали и горе
Готов я нести без конца
И славить небесные зори
Словами земного певца!

В мой срок я выполз из яйца
На Божий свет свирепой коброй,
Шипя, приветствовал Творца
И начал жизнью жить недоброй.

Птенцов, лягушек и мышей
Я убивал мне данным ядом
И жил один среди камней,
Презренно-грозным, грешным гадом.

Семья шумливых обезьян,
Меня завидев, убегала,
Сам Тигр – владыка наших стран –
Боялся гибельного жала.

Куда бы яд ни проник,
Туда и Кали низлетала…
Но как-то в лес пришел старик
И сел под деревом устало.

Привычной злобою томим,
Ужалил старого я в ногу, –
Но смерть не реяла над ним
И я почувствовал тревогу.