Александр Тиняков (Одинокий) - Стихотворения

И с безумною страстью звучали
Их напевы над спящей Землей.

И все громче они умоляли,
Все настойчивей звали с собой,

И кружились, носились, рыдали
Над туманом в выси голубой,

И все выше и выше взлетали,
Увлекая меня за собой.

Я очнулся. Бубенчик веселый болтал,
Тихо спала земля, утомясь,
И при лунном мерцаньи искрясь,
Над землею туман проплывал.

Грустно вяли георгины,
Листья желтые шумели,
Нити белой паутины
В светлом воздухе блестели,
А под небом строем длинным
Журавли на Юг летели.

Улетали, исчезали
В бездне света журавли,
И манили нас, и звали
Выше, к Небу, от Земли.
И подняться мы желали,
И подняться не могли.

Мы тихонько увядали,
Как осенние цветы,
Мы, не живши, умирали,
Без расцвета красоты,
С скорбным шумом облетали
С нас последние листы.

Но хотелось нам высоко
С журавлями улететь,
И оттуда песнь Упрека,
Песнь призывную пропеть,
И в просторе огнеоком
В бездне света умереть.

Догорали дрова, и камин погасал,
Ночи сумрачной тень надвигалась на нас,
Бледный месяца луч к нам в окно забегал
И, скользнув, без следа за туманами гас.

Ты вздрогнула во тьме и, желаньем горя,
Твою руку пожал я горячей рукой
И впервые сказал тебе «ты», говоря:
«О, не бойся, мой друг! не дрожи! я с тобой!»

Чуть пожатьем немым мне ответила ты,
Мрак глубоких очей чудным светом блеснул,
Пышно в сердце Любви распустились цветы
И к послушной руке я губами прильнул.

Мне молчать и страдать больше стало невмочь,
В упоеньи Любви я признанья шептал.
И, казалось, светлей улыбалася ночь.
Догорали дрова и камин погасал…

Сучья голые каштанов бьют в мое окно,
На душе моей печально, на дворе темно.
Ночь так робко зажигает в небесах огни,
Но не светят и не греют – мертвые – они!
Лампа тихо догорает, тишина шуршит,
Старый темный дом угрюмо непробудно спит.
Трудно, тяжко волноваться, одному страдать!
Погашу я лучше лампу и залягу спать…

Я хотел бы быть птицей могучей,
Я хотел бы высоко взлететь
И, поднявшись за хмурые тучи,
Песню огненной Страсти пропеть.

И напев мой, как звон музыкальный,
Обаятельный, ласковый, нежный,
То, как гаснущий месяц, печальный,
То, как молнии вспышка, мятежный.

Тебя песней баюкал бы сладкой,
Тебе б легкие сны навевал
И, нагрянув нежданно украдкой,
В страстных звуках томил и сжигал.

Ты б открыла окно, мне внимая,
И глаза бы ко мне подняла,
И, Бессилью себя отдавая,
Мне себя, всю б себя отдала.

Опьяненная чарой эфира, лежала она на кровати,
Смоль волос выделялася резко на матовом фоне лица и на
белой подушке,
И бессильные руки вдоль тела лежали,
И высоко под девственным платьем поднималася юная грудь,
И улыбка сквозила смущенно на алых, упругих губах.
Полный чувства святого: Любви-Преклоненья,
К изголовью ее тихо я опустился
И тихонько, безвольно руками обвил ее стан,
И пожал едва слышно.
Распахнулася кофточка скромная – краюшек белых грудей
Чудным светом манящим и чистым сверкнул,
Я к нему, полный чувства святого, губами прильнул.
Знаю я – в этот миг она видела дивные сны,
Она в мире нездешнем жила,
И я богом ей светлым казался.

Протекали часы опьяненья, блаженства,
Дивный мир уходил, расплывался, и снова сходились
унылые стены,
И из мира видений пред ней лишь одно уцелело:
Обнаженная грудь и на ней поцелуя святого следы,
И склоненный к подушке тот Бог, что ее целовал.

С этих пор для нее навсегда я остался сияющим Богом.

Туманной толпою виденья слетели
И звонко запели вверху надо мною.
Спускается ниже лазурное небо,
Алмазные крылья шумят и трепещут;
Лечу я, – и синие волны играют,
Душистые волны ласкают меня.
Все выше и выше к чудесным пределам
С земли подымаюсь незримый и легкий.
И звезды, могучие звезды улыбкой привета
Дарят меня, гостя далекой земли.
Тебя я, звезда дорогая, заметил,
Когда еще был на земле полной Горя.
К тебе я душою стремился, я жаждал тебя и искал.
И вот ты теперь предо мною.
Сплетаюсь с лучами, сиянье впиваю,
Светлей становлюся, в лучах утопаю.