Александр Тиняков (Одинокий) - Стихотворения

И снова полн кипящей страсти,
И снова жажду и дрожу,
И к светлоликой Иокасте
На ложе брачное всхожу.

Меж чувств людских, покрытых пылью
И тленьем тронутых давно,
Своим убожеством и гнилью
В глаза бросается одно.

Оно ползет, как червь безглазый,
Из рода в род, из века в век,
Им, как мучительной проказой,
Повсюду болен человек.

Оно ко всем змеей шипящей
Вползает в мозг, и в грудь, и в кровь,—
И это чувство — труп смердящий,
Паук безжалостный, Любовь!

Ты, низвергавшая святыни,
Ты, мир державшая во зле,
Прими мое проклятье ныне,
Внемли моей святой хуле!

Гряди, о Смерть! Своим дыханьем
Навек Любовь обезоружь!
И чтоб с пылающим желаньем
К жене не влекся больше муж,

Чтобы огнем призывным очи
Не загоралися у жен,
Овей нас, Смерть, прохладой ночи
И погрузи нас в вечный сон!

Лилейно-легкими перстами
Лелеет грудь Земли Апрель,
Любовно-лирными словами
Вливает в жилы сладкий хмель
И сладострастными руками
Влечет на брачную постель.

Свирель в полях запела нежно;
Любовью глубь сердец полна;
Одежда яблонь белоснежна;
Волна в реке бежит вольна,
И к травам льнет она мятежно,
В лазурь и в землю влюблена.

В тиши лесной и густосмольной,
Танцуя с легким мотыльком,
Царь эльфов — радостный и вольный, –
Коснулся ландыша крылом,
И — звон пролился колокольный
В веселом сумраке лесном!

Торжествуй, веселый Май!
Развевай
Над землею стяг лазурный
И рукою щедрой лей
Нам елей
Ласки нежной и безбурной.

Брось на внешний луг покров
Из цветов,
Облети вокруг беседки,
Где к жасмину льнет сирень,
И одень
Млечно-белым пухом ветки.

А когда луна взойдет
И вздохнет
Ночь, печали убаюкав,
Пусть рассыплет средь ветвей
Соловей
Перекатный жемчуг звуков.

Позабыв тогда про сон,
На балкон
Выйду я, ему внимая,
Душу с ним свою солью
И спою
Светлый гимн во славу Мая!

Ужален я злою змеею –
Змеею любовной тревоги,
И вою, и вою, и вою
В своей одинокой берлоге.

Замолкну, замру на мгновенье:
В лесу помертвелом все тихо,
Но где-то в глуши, в отдаленьи
Смеется с другим лешачиха.

С другим лешачиха смеется,
С другим забавляется милым,
И кровь моя синяя льется,
Как адское пламя, по жилам.

И снова ужален тоскою,
Завидуя сладким утехам,
Я вою, я вою, я вою –
И лес откликается эхом!

Сок цветочный пьян и лаком,
Воздух негой напоен.
Над атласно-алым маком
Вьется желтый махаон.

Синий бархат волкобоя
Обольщает пчел и ос,
И ласкают волны зноя
Стебли трав и ветки роз.

Веткам любо, но в затворах
Слышен ропот под землей:
То корней угрюмых шорох,
Ждущих влаги дождевой.

Если б вы могли – о, корни! –
Хоть однажды увидать
Красоту лазури горней,
Вы не стали бы роптать.

Жить хотите вы? Но верьте,
Что мудрей живут цветы,
Отдаваясь вечной смерти
За мгновенье красоты!

След дождя ночного высох,
Засинели небеса,
И на вянущих нарциссах
Серебром зажглась роса.

Но цветы бесстрастны, немы,
Клонит им головки сон,
Не прельщают диадемы
Тех, кто Смерти обречен.

Чья их нежность обласкает,
Чем обманет прах земной,
Если Вечность обещает
Им отраду и покой?

Хмару жизни прояснила
Смерть немеркнущим лучом;
Громче птиц поет могила
Упоительный псалом.

И в безгорестной истоме
Умирают лепестки,
Утопая в водоеме
Смертно-радостной реки!

Дыханьем горьким Август выжег
Печать предсмертья на полях
И пламя листьев ярко-рыжих
Затеплил в вянущих лесах.

Он, пышность нивы златоризой
Мукой летучей распылив,
Навел — в садах — румянец сизый
На кожу яблоков и слив.