Игорь Чиннов - Собрание сочинений - В 2 т. Т.1 - Стихотворения

Снегом, солнцем и сном.
Далеким именем счастья.
Той оснеженной сосной.

Лунным лесом во сне.
Далекой свежестью ветра.
Сладостным именем: лань.

Смутным сумраком сна.
Холодной мглой ледохода.
Мартовским именем: ночь.

Тусклым утром во сне.
Летучим именем чайки.
Розовым знаком зари.

Снопы фонтана –
как светлая райская пальма.
Остаток дыни
на влажном газетном листе
того же цвета,
как это вечернее небо.

Рабочий пьет пиво. Бутылка
цвета морской волны
Я вижу ясно:
плывут дельфины,
дельфины, тритоны
и нереиды.

… И звуки вырвались из плена партитуры,
Как чудо, как лучи в осенний вечер хмурый.

О, если стать дано и этой жизни тесной
Гармонией земной, симфонией небесной.

О, время нежное, когда не будет гнета,
Преобразятся вдруг забота и работа

И станут музыкой, свободой и покоем,
Как уголь – ладаном, как перегной – левкоем…

Так музыка, мечтательно звеня,
Своей мечтой тревожила меня.

Уже сливалась с ветром дальних Альп
Осанна, затихавшая в соборе,
Благословляла голубую даль,
Благодарила парус или море.

Был в роще шум, как бы невнятный гимн,
Был запах роз дыханьем благодати,
И дождь прошел, Мариин пилигрим,
IИ пили мы прозрачное фраскати.

И мы не осмотрели катакомб:
Здесь расцветал жасмин залогом рая
И птица пронеслась – не с червяком,
С масличной ветвью, вечность обещая.

Л что стихи? Обман? Благая весть?
Дыханье, дуновенье, вдохновенье.
Как легкий ладан, голубая смесь
Благоуханья и – благоговенья.

Перепела, коростели,
Две параллели – колеи
В пыли проселочной дороги.

А поле в небо перешло,
И там, за озером, село
И озаренные телеги,

Паром в сиянии зари,
Слепые и поводыри,
Солома светлая у риги.

И нежно озарен плетень,
Но дымчато втекает тень
В голубоватые овраги.

Да, вспоминай, воображай
Неяркий, тускловатый край,
Край Луги, Ладоги, Калуги.

Мне нужно вернуться
За скрипом колодца,
За криком детей у реки,

За плёсом в тумане,
За плеском у сходней,
За лесом у светлой реки,

За иволгой ранней,
За ивой прохладной,
За тихим дыханьем реки.

Облака облачаются
В золотое руно.
Широко разливается
Золотое вино.

Это бал небожителей,
Фестиваль, карнавал,
И доходит до зрителей,
Как скрипач заиграл.

И две бабочки поздние
У гнилого ствола –
Словно крошки амброзии
С золотого стола.

А подсолнух нечаянный
У садовых ворот –
Точно райской окраиной
Рыжий ангел идет.

За музыку полуденного зноя,
За музыку полночного покоя,
Зa звуки Моцарта в
приморском городке,
За эту смесь гобоя и прибоя.

За мерный звук катулловых двустиший,
За шелест крыльев – о, все выше, выше, –
За легкий шорох высохшей травы
Под легким телом ветра или мыши,
Под легким шагом ночи или Музы.

«За всё, за всё тебя благодарю я».

Так проплывают золотые рыбки,
как лепестки оранжевых настурций,
почти просвечивая, точно дольки
мессинских золотистых апельсинов.

Так шевелятся огоньки церковных
свечей, мерцая, розово желтея,
как маленькие пламенные листья.

Так отсвет ранних фонарей в реке
сквозит, и золотятся, отражаясь,
оранжевые лепестки заката.

Так в темных, с рыжим золотом, глазах
плывут, колеблясь, золотые тени.

Эта нежная линия счастья
Порвётся? Продлится?
Куница, синица,
Не бросай меня, легкая гостья.

Чтоб дожить мне до мудрости старца,
Сухого уродца,
Пусть долго не рвется
Эта нежная линия сердца.

Приучай, что придётся расстаться,
Душонка, Психея,
Дай привыкнуть к тому, что слабеет
Это здешнее счастье,