Владимир Высоцкий: Нерв

Но вечно, вечно плещет море бед.
В него мы стрелы мечем — в сито просо,
Отсеивая призрачный ответ
От вычурного этого вопроса.

Зов предков слыша сквозь затихший гул,
Пошел на зов, — сомненья крались с тылу,
Груз тяжких дум наверх меня тянул,
А крылья плоти вниз влекли, в могилу.

В непрочный сплав меня спаяли дни,
Едва застыв, он начал расползаться.
Я пролил кровь, как все. И, как они,
Я не сумел от мести отказаться.

А мой подъем пред смертью — есть провал.
Офелия! Я тленья не приемлю.
Но я себя убийством уравнял
С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.

Я Гамлет, я насилье презирал.
Я наплевал на датскую корону.
Но в их глазах — за трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону.

Но гениальный всплеск похож на бред.
В рожденье смерть проглядывает косо.
А мы все ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.

Кто-то высмотрел плод, что наспел, наспел.
Потрусили за ствол — он упал, упал.
Вот вам песня о том, кто не спел, не спел
И что голос имел — не узнал, не узнал.
Может, быть с судьбой нелады, нелады
И со случаем плохи дела, дела,
А тугая струна на лады, на лады
С незаметным изъяном легла.

Он начал робко с ноты «до»,
Но не допел ее, не до…
Не дозвучал его аккорд
И никого не вдохновил.
Собака лаяла, а кот
Мышей ловил.

Смешно, не правда ли, смешно?..
А он шутил — не дошутил,
Не дораспробовал вино,
И даже не допригубил.

Он пока лишь затеивал спор, спор
Неуверенно и не спеша, не спеша.
Словно капельки пота из пор, из пор,
Из-под кожи сочилась душа, душа.
Только начал дуэль на ковре, на ковре,
Еле-еле, едва приступил.
Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре,
И судья еще счет не открыл.

Он знать хотел все от и до,
Но не добрался он, не до…
Ни до догадки, ни до дна,
Не докопался до глубин
И ту, которая одна,
Не долюбил, не долюбил.

Смешно, не правда ли, смешно?
А он спешил — не доспешил.
Осталось недорешено
Все то, что он не дорешил.

Ни единою буквой не лгу, не лгу.
Он был чистого слога слуга, слуга,
Он писал ей стихи на снегу, на снегу…
К сожалению, тают снега.
Но тогда еще был снегопад, снегопад
И свобода писать на снегу,
И большие снежинки, и град, и град
Он губами хватал на бегу.

Но к ней в серебряном ландо
Он не добрался и не до…
Не добежал бегун — беглец,
Не долетел, не доскакал.

А звездный знак его — Телец
Холодный Млечный путь лакал.

Смешно, не правда ли, смешно,
Когда секунд недостает,
Недостающее звено,
И недолет, и недолет.
Смешно, не правда ли?
Ну вот,
И вам смешно, и даже мне…
Конь на скаку и птица влет
По чьей вине, по чьей вине, по чьей вине?..

Смеюсь навзрыд, как у кривых зеркал,
Меня, должно быть, ловко разыграли:
Крючки носов и до ушей оскал
Как на венецианском карнавале.

Что делать мне? Бежать, да поскорей?
А может, вместе с ними веселиться?
Надеюсь я — под маскою зверей
У многих человеческие лица.

Все в масках, париках — все, как один.
Кто сказочен, а кто — литературен.
Сосед мой справа — грустный Арлекин,
Другой — палач, а каждый третий — дурень.

Я в хоровод вступаю хохоча,
Но все-таки мне неспокойно с ними,
А вдруг кому-то маска палача
Понравится, и он ее не снимет?

Вдруг Арлекин навеки загрустит,
Любуясь сам своим лицом печальным?
Что, если дурень свой дурацкий вид
Так и забудет на лице нормальном?

Вокруг меня смыкается кольцо,
Меня хватают, вовлекают в пляску.
Так-так, мое обычное лицо
Все остальные приняли за маску.

Петарды, конфетти! Но все не так…
И маски на меня глядят с укором.
Они кричат, что я опять не в такт,
Что наступаю на ноги партнерам.

Смеются злые маски надо мной,
Веселые — те начинают злиться,
За маской пряча, словно за стеной,
Свои людские подлинные лица.

За музами гоняюсь по пятам,
Но ни одну не попрошу открыться:
Что, если маски сброшены, а там
Все те же полумаски-полулица?

Я в тайну масок все-таки проник.
Уверен я, что мой анализ точен:
И маска равнодушья у иных
Защита от плевков и от пощечин.