Борис Нарциссов - Письмо самому себе - Стихотворения и новеллы

Аж на лбу выступали вены –
Так пузатый скакал и топал.
И тащили бюст «Бетховена»
И с надсадой хрякали об пол.

А с налета броском пугая,
С потолка нещадно орали
Сизо-черные попугаи –
Какаду вороненой стали.

И от этого пыльного чиха,
И такого содома голого
Озверелая палачиха
Обрубала ненужные головы.

– «Замечательной красоты комбинация:
Мат внезапный слоном и конями!»
И вот тут собираюсь дознаться я,
Что зовем красотой мы сами, –
И без нас красота – что такое?
Говорят – красота в покое,
Говорят – красота в движенье…
Может быть, она в выраженье?

– При чем здесь шахматы? Известно,
Что биллионы всех ходов
Возможны на пространстве тесном
Условной битвы игроков.

Бессмыслен весь Великий Алеф
Возможностей всего и всех.
Но древний Змий, свой хвост ужалив,
В кольцо сплетает мысли грех.

Он соблазняет Прометея
Похитить мысленный огонь.
И вот, над хаосом потея,
Весь в мыле, мат совершает конь.

И красота – в любом усилье
Создать сверканье мысли в нас.
Смотри: из угля – черной пыли –
В земле рождается алмаз.

Звездная птица, – Лебедь туманный!
Крылья простерла вечное осанной,

Там, где за бездной черных провалов
Время седое бег оборвало.

В клюве ты держишь света волокна:
Фосфором бледным зримый поток на

Малые земли, луны, планеты…
Так вот явилась некогда мне ты

Звездная Птица, лебедь стоокий!
Время настало: полнятся сроки.

Пусть Сагиттарий целит стрелою –
В светлых волокнах птицею взмою!

Я – змиеносец, реком – Офиух,
Змия ношу на восплечиях двух.

Змий этот в небе весьма протяжен,
Лижет сандалии звездные жен.

Он предрекает на тысячи лет
В судьбах змеиный, извилистый след.

Мне – запредельные зренье и слух:
Вижу, что будет, сквозь звездную мгу.

Но преложить ничего не могу,
Змия бессильный слуга – Офиух.

Под ветвями, как фосфор, лунело,
Застывало и тенью, и пятнами,
И, – расплавясь дымно и бело, –
Письменами совсем непонятными.

Оттого, что печальный, далекий,
Сверху месяц висел ущербленный,
И бессонные, острые соки
Источал он в мозгу просверленном.

Было поздно, а может быть, рано.
В этот час не ночной и не утренний
Открывало в памяти рану
Меж извилин железом иззубренным.

И бессонный олуненный житель
Одного лишь хотел – забвения,
Но ему не давал Усыпитель
Даже самого обыкновенного.

Ну, золото солнцу, луне – серебро,
И каждой планете какой-то металл.

Металл – это символ: и зло, и добро
Вращеньем планеты вокруг намотал.

С планетами просто: себя источай,
Там, в Рыб или Деву попав невзначай.

Но так многолика в металлах луна,
Из глуби нежданных наитий полна.

То серпик чуть видный, невинный и тонкий,
Поведает сказку о лунном ребёнке,

То пухнет багровым шарище затмений,
Вампиров пристанище в конусе тени.