Борис Нарциссов - Письмо самому себе - Стихотворения и новеллы

Но кабина сквозь щели затоплена
Совершенно невиданным светом.
Мы сейчас же к лифтерше с воплями:
«Мы хотим выходить на этом –
Тут тепло и светло, как летом!»

Но она: «Остановка не тут еще!»
И потом поясняет мрачно:
«Там сияет Свет Испытующий,
Там все для всего прозрачны.
Оно не для всех удачно…»

И вот чердак дико-каменный,
И ночное небо над нами.
И огромно, и пусто. И знаменем
Расстилается бледное пламя
Запредельного света — над нами.

Эксперименты с зеркалом – вы сели
Перед стеклянной глубиной
И в двойника вперили взгляд: отселе
Для вас начнется мир иной.

Иной – он мир обратный: лево – справа…
Зеленоватый холодок
Сочится в мозг мой тонкою отравой
И застилает потолок.

И виден только в глубях отраженный,
Немой внимательный двойник.
Он слишком хищно, слишком напряженно
С той стороны к стеклу приник.

И вдруг встает, уходит деловито
Куда-то вбок и в глубину.
И мне он улыбнется ядовито:
«Иди за мной!..» И я тону.

Это я – и не я:
Эспаньолка моя! –
Нет се – как яйцо,
За стеклом вылезает босое лицо!
Это что ж? Колдовство?
Отраженье кого?
Ведь за мной – никого!

Это все-таки я – но надет
Бестолковый берет,
Серый в клетку, – со лба поперек –
Так не носят теперь – козырек –
А светильник – как матовый шар,
На веревкевисит … Но туман или пар
Всё в стекле заволок.
Вот опять потолок,
И свеча, и колет,
И мой красный берет!

Чтоб не быть от моих отражений в накладе:
Ух, не любят таких там, в Святой Эрмандаде!
— Перекрутят, как жгут,
А потоми сожгут!

Разбивать зеркала не к добру.
Лучше вот поутру
Заверну я проклятую вещь в покрывало
И снесу в потайную каморку подвала:
Там в сто лет не найти
К ней, проклятой, пути!

В моих экспериментах с зеркалами
Был странный случай: как-то я вошел
В свой кабинет под вечер за делами,
Чтоб не искать их утром, запер в стол,

И вот, смотрю – в стекле венецианском
Я в маскарадном виде отражен.
В костюме, как мне кажется, испанском.
Со шпагою – почти что из ножон.

Я был в спортивном клетчатом жакете, –
А там – шелка, и буффы. и перо, –
И всё же я – в ботфортах и в колете,
С бородкою, подстриженной остро.

Движенья наши повторялись те же:
Недоуменье и потом испуг.
Как долго длилось? Миги долго брезжат…
Всё помутнело и исчезло вдруг.

Но перед тем бездонной вереницей
В зеркальной глуби были огоньки,
И отражали бесконечно лица
Испуганные двойники.

В зеленой глуби, без движенья,
В прозрачных потайных углах,
Живут бездонно отраженья
В двух параллельных зеркалах.

Они таятся там веками,
Пока не вызовешь их ты,
И, как огней болотных пламя,
Они всплывут из темноты.

И ты поймешь тогда, что время –
Лишь отраженье двух зеркал,
Где два Ничто играют теми,
Кто попадает в их оскал.

Там я был совсем посторонним
И даже как будто прозрачным:
Вот, допустим, кто-нибудь тронет
И, как в воздух – совсем не значит…

Эти люди зря суетились,
Совершая то, что не нужно:
Поджидали, чтоб кто-нибудь вылез,
А потом и душили дружно.

Гомоздили малярные лестницы,
А в своем деловом разговоре
Уверяли, что будут месяцы
«Без пальта ходить в калидоре».