Хаким Фирдоуси - Шах-наме

«Твои слова держать я в тайне буду,
Я повинуюсь им всегда и всюду».

Сказал Иблис: «Глаза свои открой:
Ты должен быть царем, а не другой!

Как медлит время с властелином старым,
А ты в тени, ты годы губишь даром.

Престол займи ты, пусть уйдет отец,
Тебе лишь одному к лицу венец!»

Заххак, почуяв боль, насупил брови:
Царевич не хотел отцовской крови.

Сказал: «Ты мне дурной совет даешь,
Дай мне другой, а этот — нехорош».

А бес: «Наказан будешь ты сурово,
Когда нарушишь клятвенное слово,

Бесславным будет близкий твой конец,
Останется в почете твой отец».

Так бес лукавый во мгновенье ока
Царевича поймал в силки порока.

«Как это сделать? — вопросил араб.—
Тебе во всем послушен я, как раб».

«Не бойся, — молвил бес, — тебя спасу я,
Главу твою высоко вознесу я».

Был во дворце Мардаса щедрый сад,
Он сердце услаждал и тешил взгляд.

Арабский царь вставал ночной порою,
Готовился к молитве пред зарею.

Здесь омовенье совершал Мардас.
Тропа не освещалась в этот час.

И вырыл бес на том пути колодец,
Чтоб в западню попался полководец.

И ночь пришла, и царь арабский в сад
Направился, чтоб совершить обряд,—

Упал в колодец, насмерть он разбился,
Смиренный, в мир иной он удалился.

Так захватил венец и трон злодей —
Заххак, отцеубийца, враг людей.

Когда его коварства удались,
Вновь злые козни строить стал Иблис.

Он обернулся юношей стыдливым,
Красноречивым, чистым, прозорливым,

И с речью, полной лести и похвал,
Внезапно пред Заххаком он предстал.

Сказал царю: «Меня к себе возьми ты,
Я пригожусь, я повар знаменитый».

Царь молвил с лаской: «Мне служить начни»
Ему отвел он место для стряпни.

Глава придворных опустил завесу [5] Глава придворных опустил завесу . — «Глава придворных» здесь — шахский придворный, который ведал церемонией проведения приемов. Во время приема раздвигали или поднимали завесу, за которой находился шахский трон. «Опустил завесу» — значит, прием окончен.
И ключ от кухни царской отдал бесу.

Тогда обильной не была еда,
Убоины не ели в те года.

Растеньями тогда питались люди
И об ином не помышляли блюде.

Животных убивать решил злодей.
И приохотить к этому людей.

Еду из дичи и отборной птицы
Готовить начал повар юнолицый.

Сперва яичный подал он желток,
Пошла Заххаку эта пища впрок.

Пришлось царю по вкусу это яство,
Хвалил он беса, не узрев лукавства.

Сказал Иблис, чьи помыслы черны.
«Будь вечно счастлив, государь страны!

Такое завтра приготовлю блюдо,
Что съешь ты с наслажденьем это чудо!»

Ушел он, хитрости в уме творя,
Чтоб дивной пищей накормить царя.

Он блюдо приготовил утром рано
Из куропатки, белого фазана.

Искуснику восторженно хвалу
Заххак вознес, едва присел к столу.

Был третий день отмечен блюдом пряным,
Смешали птицу с молодым бараном,

А на четвертый день на свой бочок
Лег пред Заххаком молодой бычок,—

Он сдобрен был вином темно-багряным,
И мускусом, и розой, и шафраном.

Лишь пальцы в мясо запустил Заххак —
Он, восхищен стряпнёю, молвил так:

«Я вижу, добрый муж, твое старанье,
Подумай и скажи свое желанье».

«Могучий царь! — воскликнул бес в ответ.
В твоей душе да будет счастья свет!

Твое лицо узреть — моя отрада,
И большего душе моей не надо.

Пришел к тебе я с просьбою одной,
Хотя и не заслуженною мной:

О царь, к твоим плечам припасть хочу я,
Устами и очами их целуя».

А царь: «Тебе согласье я даю,
Возвышу этим долю я твою».

И бес, принявший облик человечий,
Поцеловал царя, как равный, в плечи.

Поцеловал Заххака хитрый бес
И — чудо! — сразу под землей исчез.