Олег Зоин - Крик в тумане

Ни в чём никогда не раскаюсь:
Ни в том, что любил и страдал,
Ни в том, что безумно таскаюсь
За тобой сквозь хандры краснотал.

«Цикламент» — проституток помада,
Ею скрашен мой сладкий плен.
Что ни деется — людям надо,
Мне же надо тебя,
Мадлен!..

Когда смеешься ты беспечно,
Когда в глазах по метеору, —
Тогда я счастлив бесконечно,
Тогда я не похож на вора.
Я не краду тогда улыбок,
Я не ищу тогда обмана.
Смеешься ж ты,
Когда я гибок,
Когда вконец тобою пьяный…

Я стал безумствовать, Мадлен,
При виде мраморных колен —
Хочу вонзить короткий крик
В молчанье равнодушных стен.
Чтоб он вспорол их, словно клык,
Чтоб всё, к чему я так привык,
Забыть, сказав, что утоплю
Всё, чем скупился, как старик,
И даже строчки истреблю —
Те, где я странно так люблю…

Не хочу, не могу не представить
Босоногой тебя,
На траве,
Серых глаз неспокойные заводи,
Где тонул я не раз и навек.

Не могу, но хочу угнаться
За волной взбаламученных строк.
Где ты, ветер?
Сорви комбинации
Голубой,
Неживой лепесток.

Не могу, стесняюсь простую
Мысль вонзить в тебя,
Словно уд:
«О, Мадлен, я тебя,
Пустую,
Чёрт возьми,
Зову на блуд!»

Из каморки выбрался идол,
Посмотрел на Мадлен в упор,
А затем снизошёл и выдал
Лодку,
Попридержав за борт.
Ты уселась изящно и просто.
Ясность утра волна унесла.
Подплывал синелесый остров
С каждыи взмахом,
Всплеском весла.
Мы ушли за песок,
На травы,
В пятнопёструю душную тень.
Пролилась золотая отрава
Губ, зажжённых на целый день.
Из кувшинок и чистых лилий
Лодка вынесла нас на волну —
Не боимся — мы в травах плыли,
В них со смехом пошли ко дну…

Дрянная,
Шальная погода
Испортила песню опять,
И я, подытожив расходы,
Не в силах податься гулять.

Мадлен,
Дорогая, послушай —
Приди,
Когда станет темней,
На гиблое море подушек,
На хрупкий крахмал простыней.

С терпением,
Благоговейно
Я шёл к тебе лестницей лет…
Ты слышишь, бутылка портвейна
Давно заждалась на столе!

Прости мне, Блок!
Она сама
Виной тому, что в строчке каждой
«Я медленно схожу с ума»,
Не утоляя взглядом жажды.
О, жажда женщин,
Ты как спрут.
Себя ж я сравниваю точно:
Бредёт пустынею верблюд,
Ему мерещится источник.
Ах, если б мог напиться я!
Жизнь выглядела бы иначе!
Кто станет выше бытия
И пожелает мне удачи?!

Ты врезалась в душу зачем,
Красивое,
Лживое падло?
Быть может, приятна ты всем,
Но я бы тебя не распатлал,
Но я б не затискал тебя —
Я просто убил бы,
Любя…

Неделя спешит за неделей,
Складываясь в года —
Ночь мы проводим в постели,
День в судорогах труда.
Рубашка износится в клочья,
Увянет умишка сорняк…
Одни умирают ночью,
Другие — в огне атак.
Я, Мадлен,
Умру не от шпаги,
Не от магаданских ветров, —
Я тебя изломаю зигзагом,
Ты же скажешь:
«Была любовь!»
А на самом деле иное:
В те мгновения я умирал,
А ты захмелела от зноя
И выползла из одеял.
Уползла недостреленной сукой,
Облизывая бока…
…Я долго застёгивал брюки
И рад был, что жив на пока.

Порхают груди в сетках блузок,
Мелькают икры стройных ног.
И хоть разрез на юбке узок,
Он обмануть меня не смог.

Одна — как ты.
Но шаг был тяжек.
И очень грустные глаза.
Мне стало жаль спортивных ляжек
И я нажал «на тормоза».

Я от неё отстал,
Обижен,
Она — не ты,
Она — подвох!
Чем дальше ты,
А эти — ближе,
Печальней я в пыли дорог…

##################################

Заспорили об электронике,
И каждый просто в драку лез.
Вдруг разлилась огнём гармоника,
Среди людей запрыгал бес…
И улыбаются солидные,
Кондуктор порицать устал, —
Зовёт гармоника бесстыдная
Сойти, как летом, в краснотал.
И — приумолкла на мгновение…
Ночь… Громыхающий вагон…
И пьяное, как все мы, пение
Уже течёт со всех сторон.
Что ж, пусть мелодия нечёткая
И несерьёзен каждый здесь,
Неважно, что кривой чечёткою
Трясется чья-то злая спесь, —
Звени, гармоничье старание,
И настроенье подымай,
Влетай с разбегу в утро раннее
Всё понимающий трамвай!