Константин Арбенин: Зимовье зверей

Причеши меня против шерсти,
Обыграй меня против правил,
Разбуди меня ровно в шесть и —
Окуни меня в острый гравий.

Проведи меня против ветра,
Против воздуха и теченья,
Чтобы в радиусе полметра
Мир утратил свое значенье.

Сделай мне укол против боли,
Чтобы я — и душой, и телом —
Был свободен в своей неволе,
Ограниченной беспределом.

Противостояние,
Противодвижение —
Как бы расстояние
Минус продвижение.

Нарисуй меня против света,
Заколдуй меня против сглаза,
Не давай ни на что ответа —
Ни согласия, ни отказа.

Осчастливь меня против воли,
Обнадежь меня против правды,
Сделай мне укол против боли,
А потом налей мне отравы.

Противостояние,
Противодвижение —
Как бы расстояние
Минус продвижение.

Мы бросили жребий,
Мы сделали выбор —
Кто был в гордом небе
Орлом, тот и выпал,
Кто был тертой решкой,
Тот истерся, истаял
И птицам, не мешкая,
Сети расставил.
И я пуповину
Свою обрываю;
Я думал, что сгину,
Но вновь возникаю —
Из пепла, из пыли,
Из спермы, из праны…
Кухонные были,
Кривые экраны…

Я видел в них рождение нового мифа.
Я видел рождение нового мифа.
Я вижу рождение нового мифа.

Бессчётные сутки
Мы терпим осаду,
Но черные суки
Обходят нас с заду,
Стреляют нам в спину,
Поджигают нам перья.
Я, может быть, сгину
Зазря, но поверь, я
Уже вынимаю
Гроздь сердца из клетки
И боль принимаю,
Зажатую в слепке
Нетленного света,
Зачатого словом,
И дальше — по снегу,
По кольям сосновым.

Мы продолжаемся,
Мы приближаемся,
Мы погружаемся —
Вот глубина веков!

Мы продвигаемся,
Не отвлекаемся,
Мы откликаемся
На имена богов!

Проведи меня мимо смысла,
Пронеси меня мимо цели,
По плечам меня коромыслом —
Нет надежнее панацеи.

Ощетинь меня против боли,
Чтобы я, позабыв беспечность,
Стал свободен в своей неволе,
Замурованный в бесконечность.

Вроде бы стояние,
Вроде бы движение —
Как бы расстояние
Минус продвижение.

Когда ты станешь маленьким,
Когда ты станешь крошечным,
Как будто бы игрушечным,
Ты будешь плакать вслух.

По улицам заброшенным
Ты будешь бегать, бедненький,
И тыкаться в парадные,
Не узнанный никем.

И будет тебе холодно,
Тоскливо и невесело,
И хочется поужинать,
И хочется домой (ой).

А пока ты велик и доволен судьбой,
Ты лежишь на диване и куришь кальян.
А на кухне жена — для нее ты герой,
Ты уверен в себе, ты ухожен и прян,

Но скоро станешь маленьким,
Но скоро станешь крошечным,
Как будто бы игрушечным,
Как будто никаким.

Не будешь привередничать,
А станешь падать в лужицы,
И грязь на глупой рожице
Застынет, как испуг (пук)…

А пока ты весом и довольно хитёр,
Ты уже отсидел, ты уже отлежал.
Добросовестный зять, щедрый брат двух сестер, —
И персидский ковер, и черкесский кинжал.

Но вот как станешь маленьким,
Но вот как станешь крошечным,
Как будто бы игрушечным,
Как будто бы никем…

А все кругом — огромные,
Такие, что не высказать,
Такие, что не выказать,
А главное — не взять (ать!).

Ты пока невредим, но ведь только пока.
Все пока при тебе: и кураж, и гараж.
Но коль скоро ребро променял на рога,
Где гарантия, что все твоё — не мираж?

А так вот — станешь маленьким,
А так вот — станешь крошечным,
Как будто бы игрушечным,
И будешь плакать вслух,

И плюнешь на ненужное,
А также и — на главное,
А также — на заглавное,
А также — и на все. (Все.)

Выпадая из окна,
Оглядись по сторонам.
Если кто-нибудь внизу,
Есть опасность, что спасут.

Коль душа и тело врозь,
Оторви одно да брось.
На дорожку посиди —
И лети, лети, лети

До первого солнца, до первой крови,
До первого снега последней любви,
Лети, напевай мелодию боли,
За пазуху неба лети — и живи,

Глотками, слогами, раскатами грома,
Раскрыв парашютом шальную мечту,
Лети, улетай к последнему дому,
Придумывай песни и пой на лету.