Александр Командин - Растут стихи

Через крынку как мать молока
Задевают нас всех облака

О филонове кухня стоит
За тебя — за меня говорит

Перечиркнутый спичкой курлы
И ни в чём виноваты скоты

У филонова в лапках стоят
Плоть от плоти неспешно едят

А притронешься и отойдёшь
Всё перечишь — но не клюёшь

Смотришь в их занебесный майдан
И растёт как кыштымский курган

Дорогой мой мальчик
Перерезал пальчик
Переехал город
Вот тебе и повод

Что ни вор то рядом
Что ни дом то в птице
Не летаешь помнишь
А не спишь и снится

Мы смотрели на свет
Тот который снаружи
Внутрь смотрел говорил:
Не бывает в себе

Побывавший с другой
Стороны обнаружен
Тот который хиджаб
Тот который рабе

Мы смотрели на свет
Свет смотрел по другому
Языку называл
Вещи или углы:

Сын ест дым
Дым проходит под кожу
И плывут за рекой
По младенцам гробы

Мы смотрели в язык
Языки были наши
Но язык говорил через нас
Свой язык:

Мы смотрели в ростки
Из распаренной пашни
И росли из торфяника
Вверх языки

Не бывает в себе
Свет смотрел по другому
То ли речь то ли прах
Всё раскрошено вдоль

А вода протекает
Из лобных и впадин
Увольняет себя
И идёт Чусовой

Идиот или нет
А еврей или тоже
Но плетёт изнутри
Разжигая войну

АМЗ или свет
На иглу и прощенье
Улыбаясь молчит
Каждый как своему

На то смиренный человек клюёт ранетки с мёртвых яблонь
Засматриваясь в водный крест и в прорубь
Перечёркнут за день

Он пересматривал себя — пока за мышь возилась вьюга
Метель себя переждала и переплавила
Испуга

Предвосхищенье — он входил под своды тёплых снегопадов —
Чужой еврей — степной калмык —
И большего уже не надо

На то смиренный человек пересчитал свои убытки
И Бог смотрел из всех прорех — как ленин
В первомай с открытки

Он пересматривал своё: хозяйство тёмные дороги
Никчёмное но ремесло ранетки
Высохшие ноги

Он перемалывал себя переменял себя и льдины
Вдоль чёрных яблонь и пруда
Горелой глины

На то смиренный человек клевал свои прорехи богу
И холод говорил как смех но
По другому

Нельзя и всходит из воды как сталь сквозь овны
Всё тот же точный человек
Ранету кровный

Господи, что тридцать шесть просили,
Оказались дальше от России
От Урала и т. д. Что дальше? —
Кажется: таджики и асфальтом

Вертикально залитое поле
(На полях — денщик и нет убоя
Большего, чем нам дано. Раздолье,
Но и тело выглядит убого.).

Господи, смотри в глаза мне — сколько
Надо говорить, чтобы молчать?
Оказался дальше, чем скинхеды,
И за всё придётся отвечать.

Перед этим Томском и Свердловском
Если стыдно,— значит повод важен;
Спирт без языка
Совсем не страшен,
И таджик везёт меня назад

Господи, огромны километры и таджик.

Как речи Уфалея
Нижнего и Верхнего под кожей —

Кровоточат ангелы.

Молчат.

Умеришь (прыг! — отмеришь семь сорок
На стаи мир поделишь всех потом)
И потом отмороженным своим
Тебя коснутся из шестой строки
Твои три персонажа — идиш твой
Всё чаще перемигивает вой

Вернёшься в дом — на полку — в подкидной
Играешь с огородами — с одной
…Как хорошо голодным в тридцать семь
Часов вставать или прилечь совсем
В доселе проницаемую смерть
Вернёшься в дом а дочитать ответ

Не провернёшься — яблочная синь
Резина или воздух сам горит
На семь третей нас делит и следов
Найти не можешь (но на всё готов
Нас ангел провести а изнутри
Он с немотой своею)
Говори