Николай Доризо - Из сборника Звенья

Никто не знает наперед,
Когда и как умрет.
Смерть тайну страшную свою
От смертных бережет,
Приходит без предупрежденья,
Чтобы о ней не думал ты.
И может, в этом проявленье
Ее бессмертной доброты.

Всю жизнь он прожил со своей подругой.
И хоть он с ней не мог душой стареть,
Любовь всегда кончается разлукой -
Ведь кто-то должен первым умереть.
И если смертным суждено расстаться, -
Уйти, быть может, легче, чем остаться.

Пусть будет смерть, как вдохновенье,
Пусть будет взлет души такой,
Чтобы в последнее мгновенье
Всю жизнь, весь мир забрать с собой!

В коротком жизненном походе
Я до сих пор понять не мог,
Что жизнь принадлежит природе,
А нам дана на краткий срок.

Жизнь
нам не смертью
страшна.
А, поверьте,
Жизнь
нам страшна
ожиданием смерти.

Да, это как дамоклов меч -
Что мне когда-нибудь с годами
Придется в землю, в землю лечь.
А я ее топчу ногами…

Я мудрость проклял бы, как зло.
Быть и пророрком не захочется,
Когда б прозрение пришло
Ценою одиночества.

От счастья не седеют ни потом, ни вскоре,
Счастье нам морщин не придает.
Счастье так не помнится,
Как мы помним горе.
Если бы было все наоборот!

Скрывай от всех свои печали,
На людях мрачным не бывай.
От всех скрывай их.
Но вначале
От самого себя скрывай.

Все проходит, не иначе.
Во вам истина, как врач:
Временные неудачи
Лучше временных удач.

Не будь смешным, не лезь из кожи,
Не притворяйся бодрячком,
И не пытайся быть моложе,
Будь молод в возрасте своем.

Мне двадцать лет.
Гремит трехтонка.
Со мною в кузове девчонка.
Вокруг смертельная война.

Навстречу нам
Грохочут взрывы.
А я беспечный и счастливый…
И вдруг внезапно — тишина.

И пенье птицы почему-то,
И почему-то в окнах утро…
И сна засвеченная пленка.
Засвеченная пленка сна.

Себе я снился молодым.
Проснулся и не шелохнулся.
Себе я снился молодым
И все не верил, что проснулся.

А может, это был не сон?
А то, что я проснулся, снится?
Мне снится утро,
Тихий звон
Дождя.
Кто может поручиться,
Что пробуждение не сон?

О память, память!.. Как я ей не рад.
Когда б не помнил я любую малость
Того, что было тридцать лет назад,
Жизнь бы такой короткой не казалась.

В горах Кавказа жив еще старик,
Могучий гений — гений долголетья.
Не покидал он горный свой Лерик -
Подумать только! — полтора столетья.

При Пушкине уже был взрослым он.
Мог бы обнять его вот этими руками.
Все человечество далеких тех времен
Ушло с планеты. Он остался с нами.

…вхожу с почтеньем в тот спокойный дом,
в ту вековую тихую обитель…
и, как ни странно, думаю о том,
что, может быть, я больший долгожитель.

Хотя бы тем, что выжил на войне,
такой, что не бывало на планете.
И это по своей величине
Не менее, чем жить века на свете.

На Капри лето я встречал зимой,
А в тундре зиму первого апреля.
На тыщи верст помножьте возраст мой,
Ведь расстоянье — это тоже время.

И потому я старше, чем старик,
Задумчивый ребенок долголетья,
Не оставлявший горный свой Лерик
Не год, не два, а полтора столетья.

Я старше на моря, на города,
На трудные и легкие маршруты.
Не на года -
Я старше на минуты,
Что, может, больше стоят,
Чем года.

Могу показаться я праздным бездельником,
Что никакою не занят работою,
Но если живу, значит, я думаю,
А если я думаю, значит, работаю.

Необходимо мне такое забытье.
Чтоб мысли отрешенные, вчерашние,
Вчерашнее молчание мое
Вдеть нынче утром в тапочки домашние.

Мое безделье — виноватость
Перед людьми, перед собой,
Чтоб обрести потом ту радость,
Когда ты отдаешь с лихвой.

Не торопись восславить миг.
Когда чего-то ты достиг.
Счастливец тот, кто достигает,
Не тот счастливец, кто достиг.