Андрей Дементьев: Года любви и дни печали

И в душе не останется зла.
Ни упреков, ни просьб, ни амбиций.
Ты моею богиней была.
А богине лишь можно молиться.

«Как нам выжить в этом беспределе?» —
Я у Бога мысленно спросил.
«Вы же сами этого хотели!
Вот и выживайте в меру сил…»

Вчерашние клерки
Пробились во власть.
Дремучие неучи
Стали элитой.

Теперь не властители дум
Знамениты.
А те,
Кто Россию сумел обокрасть.

Я из этого времени выпал.
Как из Родины выбыл.
И мы уже не считаем потерь —
Кто там в какой стране…
Хорошо, что меня не оставила Тверь
С отчаяньем наедине.

Неважно, кто старше из нас,
Кто моложе.
Важней, что мы сверстники
Горьких времен.
И позже история все подытожит.
Россия слагалась из наших имен.

«Добро должно быть с кулаками», —
Из древних кто-то утверждал.
А в кулаке зажатый камень
Меж тем своей минуты ждал.

И мне всегда мешала малость
Поверить в эту благодать:
Да, кулаки – они остались.
Добра вот только не видать.

Богачам теперь у нас почет.
Нет авторитета выше денег.
Жизнь «крутых» размеренно течет
Без тревог, без боли и сомнений.

Под рукой счета, престижные посты.
Визы в паспортах – на всякий случай…
Кажется им с этой высоты
Вся Россия муравьиной кучей.

Вторые сутки хлещет дождь.
И птиц как будто ветром вымело.
А ты по-прежнему поешь, —
Не знаю, как тебя по имени.

Тебя не видно – так ты мал.
Лишь ветка тихо встрепенется…
И почему в такую хмарь
Тебе так весело поется?

Как жаль матерей российских,
Рожающих сыновей
Для будущих обелисков
На горькой земле моей.

От весенней грозы, от зеленых ветвей
Пробуждается в сердце поэзия снова.
Ты смеясь набрела на забытое слово.
И оно стало рифмой к улыбке твоей.

Когда я вижу чье-то горе рядом,
Мне кажется – и я в нем виноват.
«Чем вам помочь?» —
Я спрашиваю взглядом.
И кто-то грустно опускает взгляд.
Чужое горе не взвалить на плечи,
Как чемодан или вязанку дров…
И все-таки кому-то стало легче
От всех, тогда не высказанных слов.

Если платят за добро
Неблагодарностью, —
Все потом забудется
За давностью.

Но в душе останется
Оскомина…
И уже не хочется
Встречаться
Внове нам.

Поэзия жива своим уставом.
И если к тридцати не генерал,
Хотя тебя и числят комсоставом,
Но ты, как будто чей-то чин украл.

Не важно поздно начал или рано, —
Не все зависит от потуг твоих.
Вон тот мальчишка – в чине капитана,
А этот старец ходит в рядовых.

Пусть ничего исправить ты не можешь.
А, может, и не надо исправлять.
Одни идут годами к трудной славе.
Другим – всего-то перейти тетрадь.

Надпись на чужой могиле
Выбита словами медными:
«Не жалею, что меня убили.
А жалею, что предали…»

Цвет имени моего – синий.
Цвет имени твоего – охра.
Звук имени моего – сильный.
Звук имени твоего – добрый.

Все начинается с любви.
И все кончается любовью.
Ты повторишь слова свои,
Прильнув к немому изголовью.

Помню, птица упала в пруд…
И круги от предсмертной дрожи
По душе моей все идут,
Словно ты с этой птицей схожа.

Рано нас покидают дети.
И отсрочек нам не дают.
Им дороже костры да ветер,
Чем родной уют.

Пусть уходят, куда им хочется.
Строить, странствовать…
В добрый час!
Пусть уходят из дома отчего,
Оставаясь в сердцах у нас.

Осенний день наполнен светом
И грустной музыкой листвы.
И распрощавшееся лето
Сжигает за собой мосты.

В лесу пустынно и печально.
На юг умчался птичий гам.
И в тишине исповедальной
Притих березовый орган.

Зависть белой не бывает,
Зависть свет в нас убивает.