Георгий Голохвастов - Лебединая песня - Несобранное и неизданное

Только рдяный стяг,
Хоругвь большая белая
И серебряное древко с набунчужною
Рдяной челкой –
Святославовичу храброму.

Дремлет Ольгово гнездо
В степи неведомой, –
Ох, далеко залетело
В поле, храброе:
Породились не на то мы, мол,
Чтоб выдаться
На обиду птицам –
Соколу ли, кречету ль,
Черну ворону ли,
Половцу поганому.

Серым волком Гзак бежит
Чрез степь великую,
С ним Кончак по следу правит
К Дону синему…

А назавтра-то,
От самой рани утренней
Повещает новый день
Заря кровавая.

Надвигаются
От моря
Тучи черные
И хотят прикрыть
Четыре солнца
Теменью.
А в них синие,
Змеясь, трепещут
Молнии.

Нынче грому быть
Великому!
И стрелами
Здесь идти дождю
От Дона,
От великого;
Поломаться копьям здесь,
Да позазубриться
Саблям острым
О шеломы половецкие
На Каяле,
На реке,
У Дона синего.

Ах, а Русская земля-то
За курганами!..

Гей. Стрибожьи внуки, ветры
Веют стрелами
В степь на храбрые дружины
Князя Игоря.
А земля гудит,
И реки мутно катятся,
Пыль поля прикрыла,
Стяги звучно шепчутся.

Это половцы идут.
Подходят
Половцы
И от моря,
И от Дона,
От великого,
И со всех сторон…

Отходят рати русские…

Степь уж кликом
Оградили
Дети бесовы…

Но червлеными щитами,
Молча, русичи
Преградили, как стеной,
Поля великие.

Ярый тур, на оборону ты стал,
Всеволод:
Прыщешь стрелами калеными
На воинов,
По шеломам их
Гремишь мечами острыми.

И куда бы только, Тур,
Ты ни наскакивал,
Золотой шелом твой
Где бы ни посвечивал,
Там уж головы лежат
Поганых половцев,
И недремлющими саблями
Калеными
Там аварские шеломы
Вмиг разметаны
От тебя, неукротимый
Буй-тур Всеволод.

И тому ценить ли, братья,
Раны дорого,
Кто для битв забыл
И жизнь,
И сан,
И почести,
И Чернигов свой,
И злат престол отеческий,
И своей желанной лады –
Светлой Глебовны
Дорогие сердцу
Свычаи-обычаи.
Были встарь и протекли
Века Трояновы,
Было время Ярославово,
Да были же
Битвы Ольговы –
Олега Святославича.

Тот Олег мечом ковал
Крамолу лютую,
Землю Русскую
Он стрелами засеивал.

И едва вступал в злат стремень
Пред дружиною
Князь Олег в Тмутаракани,
В отчем городе,
Как тот дальний звон походный
Слышал Всеволод,
Ярославич,
Давний князь великий
Киевский,
А Владимир пред зарею
Утра каждого
Уши в городе Чернигове
Закладывал.

А Бориса
Вячеславовича
Пылкого
Привела на суд иначе
Слава
Бранная,
Зеленеющую ниву
Смертным саваном
Постелив для молодого князя
Храброго,
Постоявшего
За ту обиду
Ольгову.

И тогда ж,
С Каялы той,
В пути баюкая
Меж угорских иноходцев,
Вывез бережно
Святополк отца
К Святой Софии
В Киеве.

В те годины,
При Олеге
Гориславиче
Посевалось
И всходило
На усобицах;
Гибло в них
Дажь-Божья внука
Достояние,
Сокращался
Век людской
В раздорах
Княжеских.

На Руси
В ту пору
Редко пели
Пахари,
Чаще вороны,
Делясь,
На трупах
Каркали,
Или галки
Разговор вели
По-своему,
Что лететь
Они хотят
На снедь
Куда-нибудь.

Так бывало
В те походы,
В битвы Прежние,
Но такого
Боя злого
И не слыхано.
От зари
Весь день
До сумерек,
И с вечера
Вновь до света
Стрелы сыплются
Каленые,
Громыхают
По шеломам
Сабли
Острые
И трещат,
Ломаясь,
Копья
Вороненые
Средь неведомого
Поля половецкого.

Там черна земля
Копытом
Конским
Вспахана,
Сплошь кругом
Костями мертвыми
Посеяна,
Жаркой
Кровью
Полита…
И землю Русскую
Тот посев лихой,
Взойдя,
Насытит горестью.

Но шумит,
Звенит
Далеко степь
Пред зорями…

Это Игорь, –
Он с полками
Возвращается:

Брата милого,
Жаль Всеволода
Игорю.

Бились день,
И день другой,
А к полдню третьего
Пересилил враг,
И пали
Стяги
Игоря…

Тут, простившись,
Разлучились
Братья
Храбрые
На реке Каяле
Быстрой
По-над берегом.

Кончен званый пир…
В тот день
У храбрых
Русичей
Не достало
Для стола
Вина
Кровавого…