Михаил Лермонтов - Том 3. Драмы

Недалеко отсюда обитель была.
Монахи веселой толпой,
Когда наступила вечерняя мгла,
За пир садились ночной.
Вот чаши гремят, и поют, и кричат,
И дверь отворяется вдруг:
Взошел сарацин, [26] Сарацины – древнее кочевое аравийское племя. Здесь сарацин – мусульманин. безоружен, один –
И смутился пирующий круг.

Неверный, склоняся челом, говорит:
«Я желаю проститься с чалмой,
Крестите меня, как закон ваш велит!
Клянуся восточной луной:
Не ложь, не обман, из далеких стран
Привели меня к вашим стенам.
Я узнал ваш закон, мне понравился он:
Я жизнь свою богу отдам!»

Но монахи его окружили толпой
И в сердце вонзили кинжал.
И с золотом сняли алмаз дорогой,
Который на шее сиял.
И ругались над ним, со смехом пустым,
Пока день не взошел молодой.
И кровавый труп на прибрежный уступ
Был брошен злодейской рукой.

Не прошло трех ночей, как высокий курган
Воздвигся с крестом и чалмой,
И под ним тот пришлец из восточных стран
Зарыт – но не силой земной!

И с тех пор каждый год, только месяц взойдет,
В обитель приходит мертвец
И монахам кричит (так молва говорит),
Чтоб крестили его наконец!..

Прекрасно! Очень хорошо.

Благодарим.
Не хочешь ли вина, искусный трубадур? [27] Трубадур – странствующий поэт-певец во Франции XI–XIII вв.

За здравье папы!.. А потом за ваше!

Товарищи, пойдемте же теперь
Искать свою любезную добычу…
Пойдемте, с помощью святого Доминика!
Нам бог простит!.. Ведь надо людям жить!..

Нет! – не могу работой заниматься!
Шитво в глазах сливается, и пальцы
Дрожат, как будто бы иголка тяготит их!
Молиться я хотела – то же всё!
Начну лишь… а слова мешаются;
То холод пробежит по телу вдруг,
То жар в лицо ударится порой,
И сердцу так неловко, так неловко!..
И занимает всё воображенье
Прекрасный образ незнакомца,
Который моего отца избавил
От гибели вчера. Дай бог ему всё счастье,
Отнятое у нас несправедливо.
Как будто бы евреи уж не люди!
Наш род древней испанского – и их
Пророк рожден в Ерусалиме!
Смешно! Они хотят, чтоб мы
Их приняли закон, – но для чего?
Чтоб в гибель повергать друг друга, как они?
Они так превозносят кротость,
Любовь к себе подобным, милость –
И говорят, что в этом их закон!
Но этого пока мы не видали.

Однако ж есть и между ними люди!
Вот, например, вчерашний незнакомец.
Кто б ожидал? – как жалко, что его
Я не увижу, – но отец мой
Его так живо описал, так живо!..
Высокий стан и благородный вид,
И кудри черные как смоль, и быстрый взор,
И голос… но зачем об нем я мыслю?..
Что пользы!.. Ах! Какой же я ребенок! –

Мне скучно! – вся душа расстроена,
И для меня суббота поневоле
Сегодня!.. Сердце бьется, бьется,
Как птичка, пойманная в сетке!
Зачем нейдет отец мой? Он опять
Злодеям в руки попадется…
Как скучно быть одной весь день;
Всё песнь одна; низать и распускать свой жемчуг,
Читать и перечитывать, одеться
В парчу и вновь раздеться, есть и пить
И спать… однако ж эту ночь
Мой сон был занимателен и страшен!

Что пользы?

Няня! Сара! Сара!
Поди ко мне! Поди сюда! Ну что же!..

Что, милая Ноэми, что тебе?
Иль жемчуг распустила – но ведь я
Стара – мои глаза всю бойкость потеряли;
Тебе вредит неосторожность,
А мне так невозможность! Так ли?

Нет, Сара! Жемчуг я оставила низать.

Что! Аль не нравится? Вот я
В свои года не тем была довольна!
А этой молодежи нынешней
Всё дурно! – что ж меня звала ты?

Так!
Мне скучно!.. Я больна!

Больна? Ах, боже мой.
Так я пошлю скорее за врачом…
Есть у меня знакомый, преискусный!..